Восточный вектор энергетической политики России

Яна МИЩЕНКО
Старший научный сотрудник Института
Дальнего Востока РАН, старший преподаватель
МГУ им. М.В. Ломоносова, к. э. н.
e-mail: yanamischenko@gmail.com

Yana MISCHENKO
CES, SRO IFES RAS, Senior Researcher
Assistant Professor MSU
e-mail: yanamischenko@gmail.com

Аннотация. В статье проводится анализ роли и места стран Восточной Азии в современном энергетическом сотрудничестве России. Проанализированы новейшие статистические данные по торговле России и стран Азии энергоносителями. Исследуются проекты соединений энергосистем и соединений энергетической инфраструктуры России на восточном направлении, в области энергомашиностроения. Выявлены важнейшие цели и задачи российской энергетической политики в регионе, а также проблемы на пути их реализации.
Ключевые слова: Россия, Восточная Азия, Япония, Китай, энергетическая политика, энергетика.

Abstract. The article analyzes the role and place of East Asian countries in modern energy cooperation in Russia. The article analyzes the latest statistical data on energy trade between Russia and Asian countries. Projects of connections of power systems and energy infrastructure of Russia in the Eastern direction, in the field of power engineering, are studied. The most important goals and objectives of the Russian energy policy in the region, as well as problems on the way to their implementation, are identified.
Keywords: Russia, East Asia, Japan, China, energy policy, energy.

Россия – один из мировых лидеров по производству и экспорту углеводородов. К 2019 году на нее приходилось 6,1 % мировых доказанных запасов нефти, 19,8 % мировых запасов газа и 15,2 % – угля [10].
Традиционно наибольшая взаимозависимость в сфере торговли энергоресурсами сложилась между Россией и странами Европы. Так, в 2016 году более 70 % всего европейского импорта природного газа обеспечивало российское сырье. В свою очередь, порядка 75 % экспорта газа и почти 60 % экспорта нефти из России направлялось в страны Европы (ОЭСР) [11]. Но европейские страны опасаются чрезмерной зависимости от импорта российских энергоресурсов, так как углеводороды, с геополитической точки зрения, могут быть использованы как эффективный рычаг давления. Еще одной сложностью в энергетических связях сторон стало непредсказуемое поведение Украины как страны-­транзитера. Именно политический контекст не дает европейским потребителям российского газа предъявить чисто экономические претензии относительно беспрецедентных случаев его отбора при транзите по украинской территории. Россия предложила способы обхода украинской транзитной территории – строительство новых маршрутов трубопроводов в Европу. Однако проект газопровода «Южный поток» по дну Черного моря в Болгарию был заморожен европейскими партнерами после начала санкционного периода в 2014 г. На смену «Южному потоку» пришел «Турецкий поток» – по дну Черного моря до европейской части Турции и далее к границе с Грецией. Проект газопровода «Северный поток‑2» из России в Германию по дну Балтийского моря также подвергся политическим санкциям, связанным с украинской проблематикой. Так, 20 декабря 2019 года президент США Дональд Трамп подписал закон о военном бюджете на будущий год, который содержал статью о санкциях против «Северного потока‑2», по официально озвученной причине – чтобы не позволить лишить Украину функции газового транзитера. Для участвующих в строительстве компаний предусматривался арест собственности в США, заморозка финансовых активов в американских банках и аннулирование виз сотрудникам. В результате, швейцарская компания Allseas, владеющая судами-­трубоукладчиками Pioneering Spirit и Soliter, объявила о приостановке работ, запросив «нормативные, технические и экологические разъяснения от властей США» [6]. Впрочем, украинский вопрос может быть использован лишь в качестве предлога, так как Соединенные Штаты на волне своей «сланцевой революции» намерены стать крупнейшим поставщиком газа на европейском рынке. В 2019 году экспорт американского сжиженного газа (СПГ) в Европу вырос в 5 раз, до 18,3 млрд кубометров. Это составило 24 % от суммарного объема европейского импорта СПГ. Поставки ямальского сжиженного газа в Европу также не теряют позиции. В 2019 году они составили около 18 млрд кубометров, что в 3 раза больше, чем в 2018 году. [5] В США в 2020 году было запланировано ввести в эксплуатацию новые мощности по производству СПГ, которые могут добавить около 29 млрд кубометров (почти 50 %) к уже имеющимся мощностям. Это может повлечь и переизбыток газа в США, и их более масштабное наступление на европейские рынки (впрочем, пандемия коронавируса может затормозить практическую реализацию этих планов). Конкуренцию с российским газом в Европе мог бы нивелировать рост спроса на природный газ в Азии.

Перспективы расширения энергетического сотрудничества между Россией и азиатскими странами

В XXI веке азиатские страны предъявляют повышенный спрос на энергетические ресурсы. Регион не является самодостаточным c точки зрения энергетического снабжения, поэтому ему необходимы регулярные, стабильные и масштабные поступления энергоресурсов извне. Россия стремится выйти и закрепиться на энергетических рынках стран Восточной Азии и Азиатско-­Тихоокеанского региона. Факторы, обуславливающие взаимодополняемость сторон в этой области, – географическая близость, богатые энергосырьевые запасы России, значительная часть которых расположена в Сибири и на Дальнем Востоке, и высокий уровень спроса на энергоресурсы в странах Азии. Все это делает сотрудничество в сфере энергетики потенциально выгодным и перспективным. Россия заинтересована в расширении энергетических связей с государствами Азии, в особенности с Китаем, Японией и Южной Кореей. Торговля энергоресурсами с ними сулит нашей стране наибольшую прибыль. Япония и Южная Корея – экономически развитые государства, практически полностью лишенные собственных источников углеводородного топлива. Китай в процессе индустриализации и масштабного потребления энергоресурсов подошел вплотную к проблеме исчерпания имеющихся запасов углеводородов и приступил к масштабному импорту энергоносителей. Из числа стран АСЕАН, пожалуй, наиболее активное и комплексное сотрудничество в энергетической сфере развивается у России с Вьетнамом еще с советских времен. Это связи в области совместной разведки и добычи полезных ископаемых, для чего были созданы совместные предприятия, такие как «Вьетсовпетро» (добыча нефти во Вьетнаме), «Русвьетпетро» (разработка месторождения Ненецкого автономного округа), «Вьетгазпром», «Газпромвьет», PVGAZPROM Natural Gas for Vehicles (учрежденное в 2015 г. СП по газомоторному топливу). [2, c. 40–41] Россия принимает участие в строительстве во Вьетнаме объектов электроэнергетики – теплоэлектростанций, гидроэлектростанций. Примечательно получение «Росатомом» в конкуренции с консорциумом японских компаний контракта на строительство первой атомной электростанции – не только во Вьетнаме, но во всей Юго-­Восточной Азии. Проект АЭС временно заморожен властями Вьетнама из-за изменения ситуации на рынке электроэнергии. Сотрудничество со странами Азии дает новые стимулы технологического развития энергетики. Так, обладающая колоссальными запасами природного газа Россия до 2009 года не имела мощностей по его сжижению. В рамках проекта «Сахалин‑2», в котором участвуют японские корпорации Mitsui и Mitsubishi с долями 12,5 и 10 % соответственно, был построен первый в России завод СПГ на Сахалине. С декабря 2017 года происходит отгрузка СПГ с проекта «Ямал СПГ». В конце июля 2020 года российский «НОВАТЭК» поставил в Японию первую партию СПГ по Северному морскому пути в рамках спотового контракта. Япония сохраняет позиции крупнейшего покупателя российского СПГ. Однако в последний год наметилось некоторое снижение объемов поставок: в 2018 году 9,4 млрд кубометров российского СПГ было отправлено в Японию, в 2019 году – 8,7 млрд кубометров. В относительном измерении, если в 2018 году доля Японии в экспорте российского СПГ составляла примерно 38 %, то в 2019 году она сократилась до приблизительно 22 %. При этом Россия значительно нарастила общие объемы экспорта сжиженного газа за рубеж, в частности, увеличились поставки в Китай, Южную Корею, Испанию, Францию, Великобританию (см. таб. 1).

Статические данные, приведенные в таблице 1, показывают, что в 2019 году удельный вес стран АТР в закупках российского СПГ сократился (хотя в абсолютном выражении объемы поставляемого сжиженного газа отнюдь не уменьшились, а даже несколько возросли) за счет возрастания спроса на российский СПГ со стороны стран Западной Европы. Это также иллюстрирует эффект от развития логистической цепочки СПГ‑проектов в России. В настоящее время сеть газосжижающих мощностей в стране развивается и диверсифицируется география транспортировки СПГ в разные страны мира и в Азиатско-­Тихоокеанский регион. Ожидается, что перевалочный терминал на Камчатке будет значительно способствовать расширению возможностей поставок российского СПГ на восточном направлении. Однако у данного маршрута (Северного морского пути) есть свои климатические и географические особенности: его можно использовать только летом и осенью. Правда, возможны некоторые исключения – в нынешнем 2020 году сезон перевозок по Севморпути удалось открыть несколько ранее: в мае была организована транспортировка в Китай.
В последнее время «НОВАТЭК» динамично развивает сотрудничество в газовой сфере с японской стороной. Так, летом 2019 года японский консорциум, в состав которого входят корпорации Mitsui и JOGMEC, подписал договор о приобретении 10 %-ой доли в проекте завода по сжижению природного газа «Арктик СПГ‑2». В рамках договора японская сторона намеревается на долгосрочной основе приобретать около 2 млн т СПГ ежегодно с данного завода [4].

США намерены стать крупнейшим поставщиком газа на европейском рынке. В 2019 году экспорт американского СПГ в Европу вырос в 5 раз

Сотрудничает в России JOGMEC не только с «НОВАТЭК». Так, с 2007 года японская корпорация развивает связи с «Иркутской нефтяной компанией» (ИНК). В 2007–2009 года они учредили два совместных предприятия: «ИНК – Север» и «ИНК-Запад». За десять лет совместной работы в России были открыты четыре новых месторождения углеводородного сырья – нефтяное месторождение им. Бориса Синявского, Ичединское и Большетирское нефтяные месторождения, Токминское нефтегазоконденсатное месторождение. Открытое СП «ИНК-Запад» Ичединское нефтяное месторождение в 2016 г. перешло на стадию промышленной эксплуатации. В 2017 г. ИНК и JOGMEC заключили соглашение о сотрудничестве в реализации совместных проектов в Восточной Сибири. Общий объем запланированных инвестиций до 2021 года включительно должен достичь 100 млн долларов [3].
Таким образом, расширение энергетического сотрудничества России со странами Азии заключает в себе не только потенциал увеличения объемов экспорта энергоносителей, но также новые возможности технологического развития, модернизации экспортных отраслей национального топливно-­энергетического комплекса в соответствии с особенностями энергетических потребностей азиатских партнеров. На новые виды российской энергетической продукции предъявляют спрос и западные страны. По такому сценарию складывается ситуация с экспортом российского СПГ. Восточные страны предъявляют спрос и на продукцию российского энергомашиностроения, позволяя разнообразить нишу экспорта.
Логика развития энергетического сотрудничества России на восточном направлении отражена в официальных правительственных планах по развитию энергетики.

Страны Восточной Азии и АТР в официальных планах стратегического развития энергетики России. Актуализация целей в 2020 году

Для определения степени заинтересованности России в наращивании энергетического сотрудничества со странами Азии проанализируем актуальные официальные документы в области энергетики: Энергетическую стратегию РФ на период до 2035 года и ее обновление от 9 июня 2020 года.
Во всех современных энергетических планах Россия заявляет намерение диверсифицировать географию экспорта энергоносителей через закрепление на энергетических рынках стран Восточной Азии и Азиатско-­Тихоокеанского региона (Япония, Южная Корея, КНР и другие страны). В документе 2020 года подтверждено, что наибольший рост энергетического потребления по-прежнему следует ожидать в странах АТР, и особенно – в Китае и Индии.
Энергетическая стратегия России на период до 2035 г. разрабатывалась уже в период активного действия «санкционных пике» между странами Запада и Россией. Новые реалии нашли свое отражение в этом документе, который ставил задачу обеспечить недискриминационный и благоприятный режим деятельности российских энергетических компаний на мировых рынках.
В обновленной Энергостратегии‑2035 оцениваются риски, с которыми страна сталкивается в энергетической сфере. В нефтяном сегменте «вызовом» остается проблема волатильности цен на нефть. В число факторов, которыми в среднесрочной перспективе будут определяться цены на нефть, попала пандемия новой коронавирусной инфекции. Кроме того, отмечается, что в АТР ожидается наращивание мощностей переработки нефти, в частности, в Китае и Индии запланировано введение новых нефтеперерабатывающих заводов. Это может усилить конкуренцию на рынке нефтепродуктов.

Энергостратегия‑2035 отдельно прописывает фактор формирования в среднесрочном периоде глобального рынка газа. В результате может произойти выравнивание уровней цен на газ в различных регионах мира. В контексте развития маршрутов транспортировки российского СПГ на рынки стран Азиатско-­Тихоокеанского региона ставится задача развития ледокольного флота и портовой инфраструктуры Северного морского пути для обеспечения возможности внесезонных перевозок [9, c. 27–52].
Энергостратегия‑2035 ожидает, что к 2024 году доля экспорта энергоресурсов в страны АТР должна вырасти в общем объеме экспорта энергоресурсов до 40 %, а к 2035 году – до 50 % [9, c. 75].
Этому должна способствовать реализация проектов соединений энергетической инфраструктуры России и стран Азиатско-­Тихоокеанского региона в различных конфигурациях.

Геополитика трубопроводов и соединений энергосистем на восточном направлении

В первой декаде XXI века Россия активно разрабатывала различные конфигурации соединений энергетической инфраструктуры со странами Восточной Азии. Масштабный проект строительства трубопроводной системы «Восточная Сибирь – Тихий океан» проектировался таким образом, чтобы быть продленным за пределами страны на восточном направлении. ВСТО соединяет нефтяные месторождения Западной и Восточной Сибири с тихоокеанским портом «Козьмино», имеет ответвление в районе Сковородино до китайского Дацина. Япония и Китай конкурировали, лоббируя наиболее выгодный для себя маршрут этого нефтепровода, но в итоге он был направлен в КНР. При этом для России целесообразно сотрудничать в Азии не с одним импортером энергии, пусть даже весьма крупным, а иметь хорошо сбалансированную и диверсифицированную корзину покупателей.
Россия также выступала инициатором проекта строительства «энергомоста» из Хабаровского края через Сахалин в Японию. Речь шла о прокладке подводного кабеля. Однако технические особенности японских линий электропередач, их малая комплементарность между регионами внутри самой Японии не способствовала претворению в жизнь этих предложений.
В конце июля 2020 г. СМИ сообщили, что Китай начал строительство южного участка российско-­китайского газопровода «Восточный маршрут», который является продолжением трубопровода «Сила Сибири». Проект планируют завершить к 2025 году, и к этому времени район дельты р. Янцзы, Шанхай и его окрестности смогут ежегодно получать порядка 18,9 млрд кубометров газа. При этом уже сейчас магистральный газопровод «Сила Сибири», или «Восточный маршрут» транспортирует газ с Чаяндинского месторождения в Китай, а с конца 2022 г. планируется подача газа с Ковыктинского месторождения.

Корейское направление прокладки трубопроводов давно интересует Россию. Проект магистрального газопровода через территорию Северной Кореи обсуждался «Газпромом» и южнокорейской компанией Kogas с 2008 г. Однако из-за обострения напряженности на Корейском полуострове согласовать его так и не удалось. Технически возможна прокладка морского трубопровода в обход КНДР, однако это более дорогостоящий проект. В сентябре 2018 года в рамках Восточного экономического форума стороны опять вернулись к обсуждению проекта строительства газопровода, однако уже на форуме 2019 года «Газпром» и Kogas обсуждали в основном перспективы сотрудничества в области СПГ, в частности, поставки, осуществляемые по контракту между Sakhalin Energy и Kogas. [12]

Заключение

В XXI веке Россия последовательно реализует стратегическую задачу выхода и закрепления на энергетических рынках стран Азии. Это представляется целесообразным и выгодным экономически ввиду растущего энергопотребления и увеличивающегося спроса на энергоресурсы азиатских стран. Особенно данное утверждение актуально для Японии, Китая, Южной Кореи. Они располагают большими финансовыми ресурсами и являются крупными импортерами энергоресурсов на мировых рынках, поэтому наращивание энергетической торговли с Россией представляется взаимовыгодным и комплементарным. Помимо этого, рост энергетического сотрудничества именно на восточном направлении дает новые стимулы для модернизации и технологического обновления российского ТЭК. Так, необходимость поставлять в Японию природный газ только в сжиженной форме стимулировала строительство в России завода по сжижению газа. Сейчас этот сегмент российской энергетики становится все более развитым, а продукция востребована в мире.
Если раньше для России и стран Азии сотрудничество в сфере энергетики воспринималось скорее, как «задел на будущее», учитывая, что у каждой из сторон сложился собственный круг поставщиков и покупателей (Ближний Восток поставляет в страны Восточной Азии нефть; Австралия, Малайзия и Индонезия снабжают природным газом; Россия традиционно экспортирует большие объемы энергоресурсов в Европу), то к концу второй декады XXI века российско-­азиатские энергетические связи вышли на новый уровень. Так, доля экспорта российского угля в АТР всего на несколько процентов меньше доли поставок этого энергоносителя в страны Европы; по объему торговли СПГ страны АТР значительно перевешивали европейские страны в корзине покупателей российского газа вплоть до 2019 г., однако сейчас эти показатели тоже начинают выравниваться.
Анализ официальных стратегий развития российского ТЭК показал, что восточное направление вплоть до 2035 г. (вероятно, и впоследствии) останется важнейшим во внешнем энергетическом сотрудничестве России. Страна намерена последовательно расширять объемы энергетического экспорта в АТР, разрабатывать новые современные маршруты транспортировки энергоносителей в регион, заинтересована в получении инвестиций в свои энергетические проекты. Помимо этого, продукция российского энергетического машиностроения востребована больше всего именно на восточном направлении, и поэтому данное сотрудничество дает возможность России трансформировать свою нишу в мировой энергетике, и на глобальном энергетическом рынке выступать не только в качестве экспортера энергоресурсов, но и в желанной роли поставщика конкурентоспособных, высокотехнологичных и современных энергосистем.