Белорусская нефтедобыча в России: текущее состояние и перспективы

Алексей РЫБЧИНСКИЙ
Независимый нефтетрейдер, к. ю. н.
e-mail: ribchinsky@gmail.com

Энергетические отношения двух государств – Российской Федерации и Республики Беларусь – имеют тесный и существенный характер для экономик обеих стран. Это общеизвестный факт.
Беларусь является одним из крупных (и самым большим среди стран СНГ) импортеров российского нефтяного сырья. В частности, в 2020 году из общего количества поставленной на экспорт нефти по системе «Транснефти» в 208,4 млн тонн на долю белорусских НПЗ пришлось 13,3 млн тонн нефти, что составляет 6,38 % [1].
Но это далеко не показательный период: в среднем годовая переработка нефти в Беларуси находится на уровне 18 млн тонн, соответственно увеличивается и доля республики в российском нефтяном экспорте. Текущее снижение закупок нефти объясняется ценовым спором между странами в первом квартале прошлого года и негативным влиянием пандемии COVID‑19.
Периодически, но не системно, имеют место поставки белорусского моторного топлива на российский внутренний рынок. Бензины и дизельное топливо реализуются через Санкт-­Петербургскую международную товарно-­сырьевую биржу и через дочерние структуры нефтяных компаний Беларуси в Российской Федерации.
Также недавно подписано межправительственное соглашение между двумя странами, в рамках которого определены условия перевалки в портах Санкт-­Петербурга и Ленинградкой области белорусских нефтепродуктов, поставляемых покупателям морским путем.
Однако, есть еще одна сфера нефтяного бизнеса, где стороны также осуществляют сотрудничество, – это добыча белорусскими компаниями нефти в России.
Данной теме уделяется незаслуженно мало внимания, но она является неотъемлемой частью двусторонних экономических и даже политических отношений между Российской Федерацией и Республикой Беларусь, и раз за разом поднимается на самом высоком уровне.

Причины и директивы

Обладая двумя нефтеперерабатывающими предприятиями с суммарной мощностью переработки до 20 млн тонн в год, Республика Беларусь не имеет достаточной сырьевой базы ни для загрузки своих НПЗ на полную производительность, ни для обеспечения потребностей внутреннего рынка.
Добыча нефти в Беларуси находится на уровне 1,65–1,7 млн тонн ежегодно [2], что несоизмеримо с имеющимися производственными возможностями «Нафтана» и Мозырского НПЗ. Более того, вся белорусская нефть традиционно уже многие годы идет на экспорт в Германию на нефтеперерабатывающий завод PCK Raffinerie в г. Шведт (совместное владение «Роснефти», Shell и Eni).
Доминирующий поставщик нефти на белорусские НПЗ – это российские ВИНКи с некоторым участием небольших добывающих компаний, а также незначительной долей поставок так называемой «альтернативной нефти» – углеводородного сырья иностранных нефтяных компаний (SOCAR, Totsa, Saudi Aramco и некоторых иных).
Естественно, что в таких условиях белорусские производители заинтересованы в получении самостоятельного доступа к разработке нефтяных месторождений за рубежом, чтобы стать полноценными вертикально интегрированными нефтяными компаниями, улучшить экономику нефтепереработки, а также и свои финансовые результаты.

Данное положение прямо закреплено в Концепции энергетической безопасности Беларуси, которая предписывает белорусским нефтяным компаниям необходимость участия в освоении нефтяных и газовых ресурсов иностранных государств, а также организации последующих поставок добытого сырья в республику [3].
Однако, из всех возможных регионов земного шара, где имеются залежи нефти и ведется их разработка, белорусские компании сами физически добывают и распоряжаются нефтью только в России. В иных странах: Украина, Венесуэла, Эквадор, – государственное производственное объединение «Белоруснефть» оказывает только нефтесервисные услуги игрокам местных рынков или же сотрудничает с ними по этому профилю в рамках совместных предприятий.

Активизация внимания

В ноябре 2020 года состоялся телефонный разговор между президентом Беларуси Александром Лукашенко и президентом РФ Владимиром Путиным о приобретении белорусской стороной нефтяных месторождений на территории России, после которого вопрос белорусской нефтедобычи в Российской Федерации вновь актуализировался.
Пресс-служба белорусского лидера сделала следующее заявление после состоявшегося разговора: «Президент Беларуси обратился к российскому коллеге с просьбой о возможном приобретении месторождения нефти на территории России. Владимир Путин эту идею поддержал. После проработки, вопрос более детально будет обсужден во время ближайших переговоров» [4].
Днем позже на это последовал ответ со стороны Кремля. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков прокомментировал, что вопрос действительно ставился белорусской стороной, но «в этом вопросе пока нет конкретики, собственно, вопрос ставился с белорусской стороны, и он будет прорабатываться в наших соответствующих министерствах и ведомствах», – сказал Д. Песков [5].
Новость вызвала широкий интерес среди и белорусских, и российских СМИ, и сопровождалась комментариями большого круга экспертов в сфере энергетических ресурсов, а также чиновников различного уровня.
Однако мы видим, что спустя полгода вопрос расширения белорусской добычи углеводородного сырья в России так и не получил своего практического развития. Постараемся разобраться в причинах того, почему актуальный для республики проект до сих пор не запущен.
Вопрос первый и самый главный: что, собственно, имелось в виду?
Первое, на что многие обратили внимание: «приобрести» нефтяные месторождения на территории России нельзя, так как они являются собственностью государства.
Однако здесь, наверняка, мы имеем дело с неточными формулировками пресс-­службы белорусского президента. Так как юридически, в соответствии с российским законом «О недрах», компания с иностранным участием может приобрести лицензию на геологоразведку и добычу, если примет участие и одержит победу в аукционе или конкурсе на разработку того или иного участка недр. Исключение составляют только месторождения федерального значения с запасами нефти от 70 млн тонн и газа от 50 млрд кубометров, а также участки, расположенные на шельфе или имеющие стратегическое значение для безопасности страны. Для участия в аукционе или конкурсе иностранная компания должна иметь дочернее предприятие, зарегистрированное на территории России.

Не новички, но и не очень большие

Отметим, что белорусские компании уже давно участвуют в разработке российских недр и добывают нефть на территории России.
Первой компанией с белорусским капиталом, которая зашла в сферу добычи нефти, стала «ЮКОЛА-Нефть» в 2002 году. Предприятие создал известный белорусский бизнесмен и меценат Валерий Шумский.
На текущий момент компания осуществляет свою деятельность на восьми лицензионных участках, расположенных в Саратовской и Самарской областях. В 2019 году ООО «ЮКОЛА-нефть» добыла 311 тыс. тонн нефти [6] (данные за 2020 г. компания пока не раскрывала).
В 2013 году еще одна белорусская компания «Государственное производственное объединение «Белоруснефть» купила за 112 млн долларов небольшую российскую нефтедобывающую компанию «Янгпур», которой принадлежат лицензии на геологоразведку и разработку шести участков в ЯНАО. Впоследствии, ООО «Янгпур» было преобразовано в ОАО «Нефтяная компания «Янгпур». «Белоруснефть» владеет своей долей в ней опосредованно через свою дочернюю компанию – ООО «Белоруснефть-­Сибирь» (резидента Российской Федерации).
Размер добычи нефти «Нефтяная компания «Янгпур» в 2020 году составил 215 тыс. тонн нефти [7].
Динамику добычи нефти компаниями «ЮКОЛА-нефть» и НК «Янгпур» можно увидеть на графике (рис. 1).

Также, следует отметить, что обе компании неоднократно заявляли о достаточно амбициозных планах по увеличению добычи за счет приобретения новых участков и ввода в эксплуатацию дополнительных скважин.
Например, «ЮКОЛА-нефть» еще в 2015–2017 гг. планировала нарастить свои объемы добычи до уровня 500–600 тыс. тонн нефти в год [8]. Однако, пока достичь таких показателей не удалось.

Токсичный актив с белорусским «следом»

Но в «белорусской обойме» нефтедобытчиков имеется и более крепкий и сильный участник.
В 2012 году известные в России бизнесмены белорусского происхождения Юрий и Алексей Хотины, которые ранее в основном специализировались на московской коммерческой недвижимости, стали активно приобретать различные добывающие предприятия и доли в них.
Всего к 2016 году, по оценкам Forbes, они уже контролировали целый ряд компаний, общая суммарная добыча которых достигала 2,5 млн тонн [9]. Среди них самыми крупными активами были такие компании, как «Дулисьма», пакет 29,9 % акций в Exillon Energy, «Развитие Санкт-­Петербурга», «Негуснефть», «Хортица» и ряд иных.
Неизвестно, чем бы закончилась проводимая Юрием и Алексеем Хотиными скупка и консолидация нефтяных активов, если бы в 2017 году у Центрального банка России и Агентства по страхованию вкладов (АСВ) не возникли очень серьезные вопросы к иному направлению их деятельности – банковскому (банк «Югра»). В последствии в кредитной организации было введено внешнее управление, а потом Арбитражный суд Москвы и вовсе признал ее банкротом.
Самому Алексею Хотину предъявили уголовное обвинение по факту растраты средств банка «Югра» (ч. 4 ст. 160 УК РФ «Растрата чужого имущества в особо крупном размере, организованной группой, с использованием служебного положения»), на текущий момент дело находится на рассмотрении в суде.
Одновременно в отношении нефтяных компаний семейного клана Хотиных идут и иные судебные процессы, так как финансирование сделок по приобретению нефтяных активов осуществлялось именно за счет средств банка «Югра», где белорусские бизнесмены в итоге финансировали сами себя.
В этих судебных разбирательствах Центробанк и АСВ пытаются обратить на нефтяные компании Хотиных взыскания, а собственники, с другой стороны, защищаются от этого всеми имеющимися способами. Вопросы к деятельности отдельных нефтяных структур этой группы есть и со стороны ФНС, которая также в судах взыскивает неуплаченные в бюджет денежные средства.

Куда поступает добытая белорусами российская нефть?

«ЮКОЛА-Нефть» продает нефть и на экспорт, и на российский внутренний рынок. В 2019 году, согласно данным «Ассонефть», это соотношение было следующим: 180 тыс. тонн – экспорт (57,9 %), 131 тыс. тонн – внутренний рынок РФ (42,1 %). Основные рынки экспортного сбыта – Германия и Венгрия. Поставки нефти в Республику Беларусь «ЮКОЛА-Нефть» не осуществляет [10, 11].
Подконтрольная «Белоруснефти» «НК «Янгпур» в основном ориентирована на поставки резидентам России. Отгрузки углеводородного сырья на российский внутренний рынок занимают доминирующую долю от ее добычи.
Экспортное направление компании, как бы это странно не выглядело, не включало до 2020 года саму Беларусь. Добываемые «НК «Янгпур» объемы сырья были включены в график поставок нефти на НПЗ Республики Беларусь только в первом квартале 2020 года на фоне нефтяного ценового спора между Беларусью и Россией, когда не были подписаны контракты на поставку углеводородного сырья между белорусскими НПЗ и российскими ВИНКами.

Экономика и финансовые результаты

Необходимо отметить, что и «ЮКОЛА-Нефть» и НК «Янгпур», согласно предоставляемой отчетности, показывают неплохие результаты финансово-­хозяйственной деятельности и достаточно хорошо оцениваются среди компаний, ведущих бизнес-­аналитику российского внутреннего рынка.
Приведенные данные свидетельствуют, что «ЮКОЛА-Нефть» опережает НК «Янгпур» и по выручке, и по чистой прибыли. При том, что НК «Янгпур» имеет еще и второе направление деятельности – реализацию попутного нефтяного и природного газа: в 2020 году компания в три раза нарастила объемы и добыла 870 млн кубометров [12]. Согласно выбранной концепции развития НК «Янгпур», именно газовое направление поставлено в приоритет [13].

НК «Янгпур» располагает большими основными средствами по сравнению с «ЮКОЛА-Нефть»: 5,93 млрд руб­лей против 3,44 млрд руб­лей, но себестоимость продаж одной тонны нефти у него выше показателя «ЮКОЛА-Нефть»: 17 403 руб­лей в сравнении с 14 008 руб­лей (или на 24,24 %), – уровень добычи ниже [14].
Вместе с тем, приличные финансовые результаты обеих компаний свидетельствуют, что данный бизнес хорошо развивается исключительно в корпоративной плоскости.
Для самой Республики Беларусь и ее нефтяной отрасли работа этих двух организаций на российском рынке не имеет принципиального значения. Даже если направить все добываемые «ЮКОЛА-Нефть» и НК «Янгпур» объемы нефти на белорусские НПЗ (примерно 540 тыс. тонн нефти за год), то их хватит на один месяц работы одному предприятию при примерно 70‑ти процентной загрузке производственных мощностей. Однако и это будет невозможно, так как по российскому законодательству порядка 45 % добываемой нефти должно оставаться на внутреннем рынке.
Только для удовлетворения внутренних потребностей Республики Беларусь в нефтепродуктах (бензины, дизельное топливо, мазут, СУГ, ароматика, масла и ряд иных позиций) при текущем спросе и глубине переработки на белорусских НПЗ требуется примерно 6,5–6,7 млн тонн нефти в год.
Очевидно, что действующие белорусские активы в российской нефтедобыче не соответствуют данному требованию и не способны даже в среднесрочной перспективе нарастить добычу необходимого количества углеводородного сырья.
Кроме того, «ЮКОЛА-Нефть» является компанией частного капитала и самостоятельно определяет, куда и кому реализовывать добываемую нефть. У государственных органов Беларуси нет никаких административных рычагов обязать компанию поставлять сырье именно на белорусские НПЗ.
Единственным решением данной ситуации является экстенсивный путь – активное приобретение и разработка новых лицензионных участков или покупка действующих иных игроков добывающего сектора. Но для того, чтобы получить от этого результаты, все равно должно пройти определенное время.

Камень преткновения: налоговый маневр и его последствия

Проводимый Российской Федерацией налоговый маневр в нефтяной отрасли объективно ведет к увеличению стоимости нефти, которая поставляется на белорусские НПЗ. После 2024 года экспортная пошлина на нефть обнулится и будет окончательно заменена на внутренние фискальные сборы – НДПИ и НДД. В настоящее время Республика Беларусь активно добивается на переговорах с Российской Федерацией компенсации за увеличение цены поставляемого углеводородного сырья.
Поэтому, при нерешенном вопросе компенсации, абсолютно не важно, кто будет добывать и поставлять нефть в Беларусь: российские ВИНКи или же дочерние структуры белорусских компаний.

Даже если получить в разработку месторождения, которые полностью покрывают потребности обоих белорусских НПЗ, то все равно добывающие и экспортирующие в Беларусь нефть компании будут являться налоговыми резидентами Российской Федерации и будут платить все налоги в ее бюджет.
Также отметим следующий существенный факт: после 2024 года под большим вопросом будет рентабельность дальнего экспорта нефтепродуктов белорусских НПЗ. Глубокое континентальное расположение белорусских НПЗ при мировой цене на нефть из-за чисто экономических причин сузит географию реализации продукции до внутреннего рынка, где уже с 2017 года поддерживаются относительно высокие цены, и рынка стран-­соседей. Удорожание себестоимости и «длинная» логистика сильно увеличат цену на белорусские нефтепродукты на дальнем плече экспорта.
Поэтому Беларуси нужна не столько сама нефть, сколько более дешевая нефть, то есть снижение себестоимости входящего российского сырья для белорусских переработчиков по сравнению со стоимостью продаж российской нефти иностранным НПЗ.
На текущий момент такими компенсационными инструментами располагает только бюджет Российской Федерации, который посредством отрицательного акциза на нефть и демпфера может возмещать такую разницу российским переработчикам.
В 2019 году аналогичный вариант предлагался Республике Беларусь: он заключался в подписании пакета так называемых интеграционных карт, где была предусмотрена синхронизация налогового законодательства обеих стран и создание единой налоговой зоны. Это позволило бы распространить на белорусские предприятия механизмы российского обратного акциза и демпфера (в рамках интеграционных карт обсуждался единый налоговый кодекс двух стран).
Однако, белорусская сторона в самый последний момент отказалась от подписания всех интеграционных карт в общем пакете. Результат: ценовой спор по поводу стоимости сырья, временное прекращение его поставок в Беларусь в начале 2020 года из-за отсутствия подписанных контрактов, а также увеличение стоимости российской нефти в 2021 году на 4–5 % по сравнению с прошлым годом до уровня 88–90 % мировой цены на Urals [15].

Перспективы на уровне компаний

Рассматривать имеющуюся ситуацию с расширением белорусской нефтедобычи в Российской Федерации стоит в двух плоскостях: корпоративном (на уровне компаний) и в рамках межгосударственных отношений.
Применительно к работе компаний с белорусским капиталом на российском рынке в сегменте добычи нефти нет никаких преград: приходи и участвуй в проводимых аукционах на лицензионные участки недр, выигрывай их и разрабатывай. Российское законодательство о недрах позволяет это делать. Никаких искусственных преград белорусским компаниям на российском рынке не строится.
Здесь имеется положительный опыт работы и ООО «ЮКОЛА-Нефть», и ОАО «НК «Янгпур». Например, первая активно приобретает и новые лицензии на право пользования недрами и также ведет геологоразведочные работы на полученных лицензионных участках. В свою очередь, приобретя активы «Янгпур», ПО «Белоруснефть» сразу получила в разработку имеющиеся в ЯНАО нефтяные месторождения компании. Но это не остановило белорусского добытчика в пополнении своей ресурсной базы: в декабре 2019 года НК «Янгпур» стала победителем аукциона на право пользования недрами Южно-­Тыдэоттинского лицензионного участка.
Однако, на этом активность белорусских игроков в российской добыче заканчивается. Несмотря на открытость рынка и понятные правила игры, интереса со стороны иных резидентов Республики Беларусь участвовать в добычи нефти в России нет.
Аналогичная ситуация складывается, кстати, в топливном ритейле. Так, обладая большим количеством экспортного ресурса топлива (бензинов и дизельного топлива), развитой системой нефтебаз, находящихся в приграничных районах, собственным парком нефтеналивного автотранспорта, белорусские государственные компании до сих пор не вышли на рынок автозаправочных станций сопредельных государств. Это позволило бы белорусскому топливному ритейлу дойти в цепочке ценообразования до конечного покупателя, что называется, «на пистолете», и получить в итоге большую прибыль.
При этом, за счет трансфертного ценообразования центр накопления прибыли можно сформировать в самой Республике Беларусь и минимизировать при продажах топлива свои налоговые издержки в иностранных государствах. Однако эта сфера полностью отдана на откуп местным и международным игрокам автозаправочного рынка Литвы, Латвии, Польши и Украины.
Поэтому даже на уровне государственной «Белоруснефти» и ее подхода к нефтедобыче в России видно, что «Янпур» – это исключительно дополнительное направление деятельности в рамках развития собственного предприятия. Имеющиеся вопросы нефтяной отрасли Беларуси она никак не сможет сделать в одиночку.

Перспективы на межгосударственном уровне

Обратим внимание, что «просьба о возможном приобретении месторождения нефти на территории России» была сделана лично Александром Лукашенко к Владимиру Путину. Оба являются главами государств, а не руководителями, например, нефтяной и добывающей компаний.
Данный факт характеризует излишнюю политизированность всех энергетических отношений двух стран, когда хозяйственные вопросы решаются не субъектами предпринимательской деятельности, а чиновниками и политиками, хотя на самом деле такой необходимости нет.
Как показано выше, белорусские компании самостоятельно не стремятся развивать бизнес по добыче нефти в Российской Федерации, а вместе с тем, за счет возвращения в Беларусь части их прибыли можно было бы улучшить и показатели белорусской нефтепереработки.
Например, прибыль «ЮКОЛА-Нефть» в расчете на одну тонну добытой нефти составила в 2019 г. 3 115,11 руб­лей или 48,2 доллара США (при среднем курсе за 2019 г.). Если бы потребности внутреннего рынка Беларуси закрывала подконтрольная белорусскому государству нефтяная компания, то даже путем изъятия половины прибыли в виде дивидендов можно было бы добиться итоговой экономии по импорту нефти в 10,4 млрд руб­лей (161,5 млн долларов США).
Подобную структуру вполне возможно создать на базе уже действующей внучатой компании государственной «Белоруснефти» – НК «Янгпур».
При этом, у «Белоруснефти» есть все предпосылки реализации такого проекта: опыт геологоразведки, бурения и добычи; собственные кадры и собственная школа обучения специалистов; технологии и необходимое оборудование; отлаженные бизнес-­процессы.
Единственным моментом является необходимость фондирования «Белоруснефти», чтобы обеспечить возможность предприятию приобретать новые лицензионные участки, расширять свою деятельности и покупать уже работающие нефтяные активы иных добывающих компаний.
Стоит вспомнить, что в начале 2000‑х гг. государственными органами Беларуси предпринимались попытки создания в России группы добывающих компаний силами частного капитала, которые бы смогли обеспечивать внутренний рынок страны поставкой необходимого количества углеводородного сырья, но эта инициатива не нашла поддержки в высших эшелонах белорусской власти. Более такой проект даже не выносился на рассмотрение.
Концепция энергетической безопасности Республики Беларусь, в которой прямо прописывается необходимость добычи нефти за пределами страны, принята еще в 2015 году. Однако, спустя шесть лет это так и осталось на бумаге. Никаких реальных действий со стороны государства и белорусских компаний, чтобы организовать существенное расширение добычи в Российской Федерации, не предпринято.
Таким образом, мы вынуждены констатировать, что, когда дело касается осуществления и развития добычи нефти на территории Российской Федерации, имеется существенное расхождение в декларируемых белорусской стороной озвучиваемых желаниях и полном отсутствии последующих практических действий.
А сдвинуть этот «тектонический пласт» очевидных необходимых к реализации конкретных действий могут только сами власти Беларуси, когда сформируют четкую, последовательную и реализуемую на практике стратегию участия в разработке нефтяных месторождений Российской Федерации, а также конкретные механизмы ее реализации.