Центральная Азия: геополитика воды и энергии

Дмитрий СОЛОВЬЕВ
ОИВТ РАН, ИО РАН,
старший научный сотрудник, к. ф.-м. н.
e-mail: solovev@guies.ru

Для России стабильность в центральноазиатских странах является жизненно важной как с точки зрения безопасности, так и в качестве условия межрегионального торгово-­экономического развития.
Этот регион богат углеводородами и другими полезными ископаемыми. Его ресурсы достигают 3 млрд тонн нефти, 7 трлн кубометров газа, 40 млрд тонн угля, 685 тыс. тонн урана. В странах региона имеется разветвлённая система трубопроводов, сеть автомобильных и железных дорог [1].
Немаловажно и то обстоятельство, что данный регион исторически и цивилизационно (культура, язык и т. д.) связан с Россией. Поэтому вполне объяснимо то приоритетное место, которое Центральная Азия занимает в инициированных Россией евразийских интеграционных проектах, в первую очередь в Евразийском экономическом союзе (ЕврАзЭС), а также в китайском проекте «Экономического пояса Шёлкового пути». Заложенный в этих проектах вектор формирования общего экономического пространства предоставляет широкие возможности для гармонизации усилий его участников. Одновременно здесь закладываются новые «кирпичики» в строительство общеевропейского цивилизационного дома.
Центральная Азия находится в фокусе изменений направленности динамических потоков между главными потенциальными участниками их образования: севером (Россия) и югом (Южная Азия); востоком (Китай и Ближний Восток) и западом (Европа). Таким образом, не обладая значимым в мировом масштабе экономическим природно-­ресурсным потенциалом, этот регион стал объектом конкурентной борьбы за влияние на него со стороны Китая, России и США.
Географическое положение вынуждает центральноазиатские страны искать выходы к морским портам, направляя вектор торгово-­инвестиционных отношений на север и юг. Поэтому в структуре привлечения инвестиций отражается определённая неуравновешенность в политических взаимоотношениях, в том числе и со стратегическими партнёрами. Россия и Китай преобладают в структуре внешней торговли и внешних инвестиций в экономику этих стран. Хотя наблюдается присутствие капиталов из Великобритании и США. Иранские инвестиции работают в экономике Туркмении и Таджикистана, турецкие – в Киргизии и Туркмении. При этом основная часть внешних инвестиций в экономику стран Центральной Азии направляется в сферы энергетики и природных ресурсов. Это – углеводороды в Казахстане, Узбекистане, Туркмении, гидроэнергетические ресурсы в Таджикистане и Киргизии.
Именно с гидроэнергетикой и водоснабжением связаны серьёзные инфраструктурные проблемы в регионе Центральной Азии.
Водные ресурсы Центральной Азии включают в себя четыре бассейна: Каспийского моря, реки Обь, озера Балхаш и Аральского моря (бассейны двух главных рек – Амударьи и Сырдарьи) (см. рис. 1).

Первые три бассейна находятся в Казахстане, а четвёртый простирается на территории всех стран региона.
Они обладают такими гидрографическими особенностями, как:
а)  неравномерность распределения водных запасов. В основном они сосредоточены в Таджикистане и Киргизии. Туркмения и Узбекистан обладают весьма скудными запасами воды;
б)  в регионе много трансграничных рек, пересекающих несколько государств (Амударья, Сырдарья, Чу, Талас, Или, Тарим и Иртыш). В настоящее время основные конфликты по поводу водных ресурсов связаны со строительством крупных гидроэлектростанций на притоках Амударьи и Сырдарьи.
Наиболее остро проблемы водопользования проявляются, если водотоки протекают по территории нескольких государств. Те страны, в ведении которых находятся верховья рек, оказываются в положении монополистов, способных по собственному усмотрению регулировать сток воды, отводя её для нужд сельского хозяйства и промышленности, строя гидротехнические сооружения и т. п. Следствием такого положения является обострение межгосударственных конфликтов.
С точки зрения распределения гидроресурсов все пять стран Центральной Азии можно разделить на две группы:
а)  страны с недостаточными гидроресурсами – Казахстан, Узбекистан, Туркмения. Они заинтересованы в использовании стоков рек в оросительном режиме;
б)  страны, богатые водными ресурсами – Киргизия и Таджикистан. Они в большей степени заинтересованы в гидротехническом использовании рек.
Энергетические приоритеты стран верховья противоречат сельскохозяйственным интересам стран низовья: одним нужна, в первую очередь, электроэнергия, а вторым – вода для орошаемого земледелия. В результате наблюдается все более углубляющийся разрыв энергетических связей и нарастание водных противоречий с взаимными упрёками и претензиями. По данным ООН, из-за несогласованности решений в сфере координации водных проблем Центральная Азия ежегодно теряет не менее 1,75 млрд долларов [2].
Рациональное и взаимовыгодное использование водно-­энергетических ресурсов стран Центральной Азии, включая развитие инфраструктурных связей, может быть достигнуто при наличии согласованной водно-­энергетической стратегии. Одновременно должен быть выработан новый экономический механизм совместного комплексного использования водно-­энергетических ресурсов. Приоритетом такого подхода могло бы стать признание взаимозависимости стран в использовании водных ресурсов, совместное обеспечение безопасности и взаимовыгоды их использования вместо требования обеспечения суверенитета в этой сфере.

Мировое сообщество располагает богатым опытом межгосударственного регулирования аналогичных проблем. Можно насчитать порядка 50 межгосударственных соглашений в этой сфере. Например, США оплачивает услуги Канады по регулированию стока реки Колумбия при помощи канадского каскада водохранилищ. Применительно к Центральной Азии также могут быть разработаны и зафиксированы в межправительственных соглашениях научно обоснованные расчёты по определению стоимости таких услуг. Должны быть даны, в частности, гарантии поставки летом ирригационной воды нуждающимся в ней странам.
Озабоченность мирового сообщества проблемой энергетических и водных ресурсов в Центральной Азии выразилась, в частности, в подготовленной Всемирным банком «Центральноазиатской программе развития энергетических и водных ресурсов» (CAEWDP, The Central Asia Energy-­Water Development Program) 3 (рис. 2).

Рациональное использование водных ресурсов для ирригации и выработки электроэнергии является исключительно важным для устойчивого развития всех стран Центральной Азии. При оказании поддержки в области энергетических и водных ресурсов в Центральной Азии Всемирный банк осуществляет деятельность как на региональном, так и на национальном уровне.
Очевидно, что и Россия не может стоять в стороне от решения указанных проблем. Тем более, что для неё здесь присутствует не только экономический интерес. Для России важны и экологический, и социальный аспекты. Нарушение экологического баланса в Центральной Азии из-за усыхания Арала приводит к климатическим аномалиям и в самой России. Кроме того, Россия как, пожалуй, никакая другая страна, заинтересована в стабильности в регионе. Любые конфликты, в том числе и на почве водных ресурсов, ей не нужны.
В условиях западных санкций сельскохозяйственная продукция из стран Центральной Азии могла бы найти в России дополнительные рынки. В порядке компенсации за поставки сельхозпродукции Россия могла бы, например, компенсировать Таджикистану и Киргизии нехватку электроэнергии в зимний период, поставляя её через энергосистемы Казахстана.
Россия также могла бы вой­ти в долевое участие в вопросе обеспечения региона питьевой водой. Ведь южные регионы России сами испытывают большую потребность в воде. Области Южного Урала – Свердловская, Тюменская, Оренбургская, Челябинская, Курганская – нуждаются в переводе части стока рек в этот регион. Идея заключается не в том, чтобы заполнить Арал, а в том, чтобы подавать питьевую воду в Центральную Азию. Тогда меньше воды будет забираться из Сырдарьи.
Для решения водно-­энергетических проблем Центральной Азии может быть также изучен вопрос о перетоке свободных ресурсов сибирских рек в этот регион. Речь идёт не о пресловутом «повороте сибирских рек», а лишь о возможном частичном использовании этих ресурсов для орошаемого земледелия в полупустынных районах Центральной Азии [4,5].
Интеграция гидроэнергетического комплекса Сибири, Тянь-­Шаня и Памира смогла бы позволить Киргизии и Таджикистану не развивать у себя ГЭС, ущемляя водохозяйственные интересы Узбекистана, Казахстана и Туркмении. Центральноазиатские реки могут быть в большей степени ориентированы на нужды ирригации всех регионов, а электрическая энергия сможет поступать сюда от сибирских ГЭС с последующим продолжением высоковольтных линий электропередачи через Центральную Азию в районы Пакистана, Индии и юго-восточного Китая, замыкая тем самым южную ветвь евразийской энергетической системы [5].
Таким образом, при всей сложности и многогранности проблемы использования водных ресурсов трансграничных водотоков, она все же может иметь решение при условии комплексного подхода к ней. При этом, основное внимание должно быть уделено принятию обязывающих решений на межгосударственном уровне, в том числе и с использованием потенциала Шанхайской организации сотрудничества.
Говоря о создании инфраструктуры, связывающей Центральную и Южную Азию через Афганистан, и либерализации региональной торговли, мы упомянули проект строительства высоковольтной ЛЭП из Киргизии и Таджикистана в Пакистан через территорию Афганистана – CASA‑1000 (рис. 3).

Это инфраструктурный проект региональной торговли электроэнергией между странами Центральной и Южной Азии. Он входит в программу Всемирного банка, осуществляемую совместно с Азиатским банком развития и при содействии Исламского банка развития.
На примере проекта CASA‑1000 лишний раз можно убедиться, что, несмотря на инвестиционную поддержку со стороны мировых финансовых структур, несогласованность и взаимное недоверие между отдельными центральноазиатскими странами могут серьёзно тормозить реализацию насущного международного проекта.
Проект CASA‑1000 охватывает четыре страны – Киргизию, Таджикистан, Афганистан и Пакистан. Первые две являются поставщиками электроэнергии, две другие – её потребителями. Проектом предусматривается продажа электроэнергии в летний период, когда Киргизия и Таджикистан производят сброс большого объёма воды для ирригационных нужд соседних Казахстана и Узбекистана. Проект рассчитан на передачу электроэнергии в объёме 1300 мегаватт в год.
Главным препятствием на пути реализации этого проекта (помимо ситуации в Афганистане, где всё ещё продолжаются военные действия) остаётся дефицит генерирующих мощностей в самой Киргизии. Рост потребления электроэнергии в республике привёл к её нехватке на внутреннем рынке. И это не только инфраструктурная проблема. В течение последних лет в Киргизии всё чаще наблюдается сокращение количества осадков, и это приводит к уменьшению объёма воды в водохранилищах. Впервые за многие годы Киргизия зимой 2015 года импортировала электроэнергию из Казахстана.

Но успешность проекта CASA‑1000 во многом будет зависеть не только от способности Киргизии и Таджикистана вырабатывать электроэнергию в требуемом объёме, но и от того, насколько успешно и эффективно обе страны смогут управлять водными ресурсами. Тем более, что этот вопрос связан и с политическими факторами. В частности, с позицией Узбекистана, который выступает против ввода новых гидроэлектростанций как в Киргизии, так и в Таджикистане. Узбекское руководство полагает, что подобные объекты приведут к сокращению стока рек, используемых Узбекистаном для ирригации [6].
Вместе с тем, согласно предварительным оценкам Всемирного банка и Исламского банка развития, инфраструктура, необходимая для выработки электроэнергии в рамках CASA‑1000, уже имеется даже без ввода новых генерирующих мощностей. Но чтобы осуществить её поставку в Южную Азию, необходимо построить две ЛЭП общей протяжённостью свыше 1200 км, а также три подстанции – в Санктуде, Кабуле и Пешаваре.
Важно констатировать, что работа над проектом продолжается. Его реализация будет способствовать интеграции и расширению рынков в интересах развития торговли, а также поможет найти устойчивые решения в области управления водными ресурсами. В частности, в Таджикистане рассчитывают завершить строительство линий электропередачи в рамках CASA‑1000 в установленные ранее сроки. Пандемия не повлияла на ход работ в рамках энергетического проекта на территории Таджикистана. В настоящее время работы идут по плану, завершение строительства таджикистанского участка CASA‑1000 ожидается до конца 2021 года.
Напомним, что в рамках проекта CASA‑1000, стоимость которого оценивается в более чем 1 млрд долларов, планируются поставки электроэнергии из Таджикистана и Киргизии в Афганистан и Пакистан. Инвесторами выступили Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, Исламский банк развития, правительство Британии и другие.
Освоение природного и энергетического потенциала стран Центральной Азии выгодно не только им самим, но и наиболее передовым развивающимся странам, соседствующим с этим регионом. Если говорить конкретно о Евразийском экономическом союзе, то он объективно заинтересован в создании системы торговых и промышленных кластеров в целях взаимного обмена необходимыми товарами и услугами. Подобная интеграция может дать импульс развитию и индустриализации стран региона, сопровождаясь значительным синергетическим эффектом.
Реализация как внутренней, так и внешней энергетической политики России предполагают строительство новой и развитие существующей инфраструктуры, включая межгосударственные инфраструктурные проекты. К числу стратегических задач России относится формирование общих экономических и энергетических пространств. В первую очередь это касается территорий бывших советских республик. И государства Центральной Азии занимают здесь отнюдь не последнее место.

Участие России в реализации международных инфраструктурных проектов, в особенности в Евразии, обусловлено не только её уникальным геостратегическим и геополитическим положением в этой части мира. Без участия России ни один из евразийских (в том числе и центральноазиатских) проектов не может быть реализован с достаточной экономической эффективностью. Однако Россия не стремится к доминированию в этих проектах. В конечном итоге создание международной энергетической инфраструктуры – самый надёжный путь к построению евразийской энергетической цивилизации в интересах всех народов, проживающих на этом пространстве.