На восток с любовью: «Газпром» запускает «Силу Сибири», «Транснефть» расширяет ВСТО

Ирина Мандрыкина – старший корреспондент ИА ТАСС

«Это будет историческое событие, потому что начнутся поставки от самого крупного экспортера газа в мире самому крупному импортеру. За 30 лет будет поставлен один триллион кубометров газа на китайский рынок», – говорил на встрече с президентом России Владимиром Путиным в сентябре этого года глава «Газпрома» Алексей Миллер.
Значимость проекта расширения нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» ничуть не меньше – по плану, достижение пропускной способности ВСТО‑1 в 80 млн тонн и ВСТО‑2 – в 50 млн тонн предусматривалось только к 2030 году.
Оба проекта, что закономерно, ориентированы на Азиатско-­Тихоокеанский регион. Подобно ВСТО, который уже стал главным каналом транспортировки на азиатский рынок российской нефти, «Сила Сибири» должна стать основным источником поставок в Китай российского газа.

Экспорт нефти в азиатские страны в I полугодии 2019 года вырос на 9,4%, в том числе трубопроводным транспортом в Китай – на 7,4%. Китай представляется одним из ведущих и долгосрочных партнеров России в регионе

Энергетический альянс

Оба проекта реализуются под эгидой глобальной задачи по созданию энергетического альянса с Китаем (здесь же можно вспомнить пока так и не реализованный проект энергомоста «Россия – АТР», тему создания которого так любил экс-глава «Россетей» Олег Бударгин). В частности, министр энергетики России Александр Новак, выступая на встрече президента Владимира Путина с председателем КНР Си Цзиньпином на площадке саммита БРИКС назвал нашу страну ведущим поставщиком сырой нефти в Китай и напомнил, что в 2018 году Россия поставила на китайский рынок 67 млн тонн этого топлива стоимостью свыше 35 долларов, что на 27,4% выше показателя 2017 года. Еще свыше 23 млн тонн Россия экспортировала в другие страны АТР.
«Фактически есть все основания говорить о формировании российско-­китайского энергетического альянса», – сказал тогда министр, упомянув также взаимные интересы с китайской стороной у «НОВАТЭКа», «Роснефти», «Газпром нефти», «Транснефти» и «СИБУРа».
«Для России Азиатско-­Тихоокеанский регион в настоящее время приобретает особое значение, так как именно с ним связано использование ресурсов Сибири и Дальнего Востока и исполнение поставленной президентом России задачи по опережающему развитию региона. На Дальнем Востоке сосредоточены огромные энергетические ресурсы – порядка 13% всех нефтяных запасов России, более 16% запасов газа – и монетизация и эффективное использование этих запасов не возможны без торгового и технологического сотрудничества с зарубежными партнерами», – прокомментировали в Минэнерго России.
«Рынок АТР – безусловно, рынок с растущим спросом: в базовом прогнозе BP к 2040 году спрос на первичное потребление энергии в регионе вырастет на 49%. Ожидается, что будет расти потребление всех энергоресурсов, в том числе и поставляемых Россией угля, газа и нефти», – отметили в министерстве.
«За последние пять лет Россия в два раза увеличила поставки нефти в страны АТР, на столько же возросли поставки угля, удваиваются объемы поставок газа», – сообщили в Минэнерго России.
По данным министерства, экспорт нефти в азиатские страны дальнего зарубежья в первом полугодии 2019 года вырос на 9,4% год к году, в том числе трубопроводным транспортом в Китай – на 7,4%. Китай представляется одним из ведущих и долгосрочных партнеров России в регионе. «В этой связи Россия продолжает развитие энергетических отношений со страной, запускает в работу новый газопровод «Сила Сибири» мощностью 38 млрд кубометров газа. Экспертами прогнозируется, что Китай обеспечит более 40% роста мирового спроса на газ в период до 2024 года», – добавили в министерстве.

Любимый покупатель

«Сегодня Китай – наиболее перспективный газовый рынок в мире. Фактически страна полномасштабно ввела газ в энергетику и в промышленность за два десятка лет. В 2000 году потребление газа в Китае не превышало 30 млрд кубометров, причем обеспечивалось полностью за счет собственной добычи. По итогам прошлого года этот показатель в Китае превысил 280 млрд кубометров, а импорт – 120 млрд кубических метров», – полагает аналитик по газу Центра энергетики Московской школы управления Сколково Сергей Капитонов.
По словам Капитонова, большинство имеющихся отраслевых прогнозов говорят о том, что через 20 лет потребление газа в Китае составит 600‒700 млрд кубометров. «Конечно, России как поставщику газа просто жизненно необходимо присутствовать на этом рынке. В этой связи запуск «Силы Сибири» – важнейший практический шаг декларируемого «поворота на Восток», – полагает аналитик.
Действительно, КНР на данный момент – один из крупнейших импортеров энергоносителей мира, свыше 60% потребления страны обеспечивают поставки из-за рубежа. Так, по данным государственного статистического управления страны, импорт нефти в Китай в январе-­октябре текущего года составил 414,5 млн тонн нефти, что на 10,5% выше аналогичного показателя 2018 года, а импорт природного газа достиг 77,7 млн тонн, увеличившись в годовом исчислении на 7,9%.

Добыча сырой нефти в Китае с января по октябрь 2019 г. достигла 159,25 млн тонн, увеличившись на 1,1% в годовом исчислении, объем среднесуточной добычи составил 520 тысяч тонн. Добыча природного газа в стране за 10 месяцев достигла 142,3 млрд кубометров, показав рост на 9,3% к аналогичному показателю предыдущего года, а среднесуточная добыча достигла 470 млн кубометров.
По данным Международного энергетического агентства (МЭА), на фоне роста общемирового спроса на нефть до 106,4 млн баррелей в сутки к 2040 году, основными драйверами увеличения потребления нефти станут Китай, Индия и Ближний Восток. Одновременно спрос на нефть в Европе и США будет сокращаться, аналогичная тенденция будет наблюдаться и в потреблении газа.
При этом Россия становится крупнейшим поставщиком энергоносителей в Китай уже не первый год, и в дальнейшем продолжит наращивать поставки. Так, объем импорта нефти из России в Китай по итогам первого полугодия этого года составил 37,7 млн тонн, увеличившись на 15% к аналогичному показателю прошлого года, угля ‒ 16,5 млн тонн, прирост на 25%.

Восток – дело тонкое

Безусловно, Россию, с одной стороны, привлекает потенциально емкий потребительский рынок Китая, где проживает одна пятая населения планеты, с другой – динамичное экономическое развитие в целом стран Азии делает их привлекательными с точки зрения диверсификации направлений внешнеэкономической деятельности. Из-за удаленности стран АТР от крупных разрабатываемых бассейнов ископаемых углеводородов, цены на носители здесь выше среднемировых, а тот факт, что Россия и Китай имеют общую границу, делает удобным транспортировку энергоносителей через трубопровод.
Казалось бы, вот вам готовая история успеха на долгие годы вперед – надо всего лишь качать нефть и газ по трубопроводу в страну с дефицитом углеводородов. Однако не все так безоблачно.
Одновременно с ростом импорта энергоносителей Китайская Народная Республика и сама намерена постепенно увеличивать свою годовую добычу. В частности, к 2020 году этот показатель по нефти должен составить 200 млн тонн, по газу – 360 млрд кубометров.
В своем ежегодном прогнозе МЭА оговаривает, что рост спроса на нефть в Китае какое-то время еще будет оставаться устойчивым, однако в 2030-х годах остановится на уровне в 15,6 млн баррелей в сутки. «Использование нефти в нефтехимии неуклонно будет расти в период между 2018 и 2040 годами. Однако из-за повсеместной электрификации – по прогнозу, в 2040 году 150 млн автомобилей в Китае будут электрическими – и все более эффективного автопарка, потребление нефти для автомобилей достигнет пика в 2030 году, а затем будет медленно снижаться», – сказано в прогнозе.

Кроме того, не будем забывать, что мы – не единственные поставщики энергоносителей в Китай. Так, помимо России, нефть сюда поставляют Саудовская Аравия, Иран, Ирак, Ангола и Венесуэла. При этом, в июне этого года объем импорта из Саудовской Аравии увеличился до исторического максимума в 7,72 млн тонн на фоне сокращения импорта нефти из Ирана до минимального уровня с 2010 года в 855,6 тысяч тонн. Причиной тому послужили политические мотивы – в конце апреля этого года США отказались продлевать действие исключений из санкций в отношении Ирана для ряда стран, в том числе, для Китая, тем самым запретив закупки иранской нефти. Это вызвало раздражение китайской стороны, которая выступила резко против односторонних антииранских санкций. Страна не прекратила закупку нефти из Ирана, однако сократила объемы до исторических минимумов.
Что касается трубопроводного газа, то основным его экспортером в Китай уже долгое время является Туркменистан, объемы поставок которого на китайский рынок в 2018 году составили 35,5 млрд кубометров. Свои поставки также наращивают Узбекистан и Казахстан, поставившие в минувшем году в КНР 6,9 и 6,2 млрд кубометров газа соответственно.
Вместе с тем, в последние годы разрыв между потреблением газа и собственной добычей КНР продолжает расти, и импорт этого энергоресурса из года в год увеличивается. В 2018 году импорт природного газа в Китай составил 125,5 млрд кубометров, что на 65,9 млрд кубометров больше уровня 2014 года. При этом возрос импорт как трубопроводного газа, так и СПГ. Доля импорта в потреблении газа в 2018 году составила 44%, увеличившись на 13 процентных пункта с 2014 года.

Газовые перспективы

«Сила Сибири» – амбициозный мегапроект «Газпрома», рожденный в период напряженности в отношениях России и Европы, и курса на «разворот» в восточном направлении. Диверсификация поставок природного газа в восточном направлении планировалась давно, однако инвестиционные возможности для этого были ограничены, поскольку размах проекта был поистине грандиозным. Общая протяженность газопровода «Сила Сибири» ­составляет около 3 тысяч километров. При этом маршрут проходит через суровые восточносибирские регионы Якутию, Иркутскую и Амурскую области. Ресурсной базой газопровода станут гигантские месторождения: Ковыктинское и Чаяндинское с суммарными запасами почти 4 трлн кубометров. Этот проект позволит экспортировать в Китай 38 млрд кубометров газа в год.
Строительство газопровода началось в 2014 году. Тогда в мае «Газпром» и Китайская национальная нефтегазовая компания (CNPC) подписали контракт на 400 млрд долларов на поставку в КНР 38 млрд кубометров газа в год. При этом, позже глава «Газпрома» Алексей Миллер сообщал, что дополнительные поставки газа в Китай по трубопроводу могут составить 5‒10 млрд кубометров в год. На момент заключения контракта цена на нефть превышала 100 долларов за баррель.
Меньше, чем через полгода с момента подписания соглашения – 1 сентября 2014 года – строительство трубы торжественно запустил президент России Владимир Путин, а в июне 2015 года в КНР приступили к строительству китайского участка «восточного маршрута» газопровода.

«Мы начинаем самый крупный строительный проект в мире. Ничего крупнее в мире происходить в этой области в ближайшее время не будет. <…> Этот проект даст нам возможность – нам, России – не только поставлять газ на экспорт, он даст нам возможность развивать газификацию своей собственной страны, восточных регионов Российской Федерации, Дальнего Востока и Восточной Сибири. Это даст нам возможность подтолкнуть развитие в этом регионе, да и во всей стране, машиностроения, металлургической промышленности, трубной промышленности, химической промышленности. Это огромные капиталовложения, создание новых рабочих мест и высокотехнологичных производств», – говорил президент России Владимир Путин на церемонии соединения первого звена трубопровода в 2014 году.
Планировалось, что «Газпром» сможет профинансировать проект за счет предоплаты по контракту с Китаем в размере 25 млрд долларов, однако позже глава газового гиганта Алексей Миллер сообщил, что у компании есть все возможности для самостоятельного финансирования проекта.

В сентябре 2016 года «Газпром» и CNPC подписали EPC‑контракт на строительство подводного перехода трансграничного участка «Силы Сибири» через реку Амур, подрядчиком выбрано трубопроводное бюро CNPC – China Petroleum Pipeline.
«Сооружение перехода с китайской стороны началось в апреле 2017 года, а в мае был открыт временный двусторонний пункт пропуска через российско-­китайскую границу для организации доступа и беспрепятственной работы строительной техники и персонала в пограничной зоне», – пишет «Газпром» на своем официальном сайте.
29 декабря «Газпром» заявил о завершении процесса заполнения газопровода газом – с Чаяндинского месторождения он был доведен до приграничной газоизмерительной станции в районе Благовещенска. Таким образом, компания подготовила линейную часть газопровода к началу поставок в Китай.
Газопровод должен стать основой Восточной газовой программы «Газпрома», предполагающей масштабное развитие газотранспортной системы в Сибири и на Дальнем Востоке – как в интересах местных потребителей, так и с целью наращивания экспортных возможностей. При этом потенциально проект должен получить свое развитие в проекте «Алтай», или «Сила Сибири‑2», который по западному маршруту через Алтайские горы свяжет месторождения Западной Сибири и Синьцзян-­Уйгурский автономный район на западе Китая. Он также предполагает строительство транзитного газопровода мощностью 30 миллиардов кубометров газа год. В дальнейшем при его реализации могут быть построены вторая и третья нитки, что позволит увеличить потенциальную производительность до 100 млрд кубометров в год. Его заявленная протяженность должна составить порядка 6,7 тысяч км, из которых 2,7 тысячи км должны пройти по территории России.

Таким образом, Россия и Китай будут связаны сетью крупных трубопроводов для поставок газа через несколько ключевых точек на границе двух государств – на западе, востоке и в центре.
Переговоры по этому проекту «Газпром» рассчитывает активизировать после запуска «Силы Сибири», сообщал в июне председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер.
«Что касается проекта «Алтай» или «Сила Сибири – 2», то речь идет о том, что этот проект будет обеспечен не конкретными, уникальными месторождениями, это будет не просто центр газодобычи, это будет вообще газовый бассейн, где газ будет добываться для потребителей в России и за рубежом в течение более ста лет. И в этом существенное отличие этого проекта от ­каких-либо других проектов. Ресурсной базой этого проекта является газовый бассейн», – говорил Миллер.
Вместе с тем, для международных проектов велики риски, связанные с изменениями в ­политической ситуации и взаимоотношениях стран, экспортирующих и импортирующих топливо, а также с государствами-­транзитерами. Так, существует риск непродления договора поставки, изменения его цены и объемов. Примером здесь может послужить «Северный поток», газ по которому проходит транзитом через территорию Украины.
Существуют и так называемые «инновационные» риски, связанные с появлением альтернативных источников энергии – о них в своем отчете упоминало МЭА – а также выходом на рынок «нетрадиционных» нефти и газа, которые могут существенно скорректировать спрос и предложение на энергетическом рынке.
С учетом того, что газопроводы создаются для эксплуатации в течение нескольких десятилетий, доходы, получаемые от них, со временем могут снижаться из-за появления более инновационных технологий. Однако, даже революционные технологии в энергетике вряд ли в обозримом будущем полностью ликвидируют спрос на «традиционный» природный газ – а, значит, и на его транспортировку – что позволяет считать инновационный риск в проектах строительства международных трубопроводов относительно небольшим.

Нефтепровод в АТР

Но если газ в восточном направлении только планируется пустить, то нефть течет по трубопроводу в азиатские страны уже не первый год. Трубопроводная система «Восточная Сибирь – Тихий океан» (ВСТО) «Транснефти» построена для транспортировки нефти на российский Дальний Восток и на рынки Азиатско-­Тихоокеанского региона. Ее проектная пропускная способность – 80 млн тонн нефти в год, а протяженность трассы превышает 4 тысячи километров. Нефть экспортируется по ответвлению «Сковородино – Мохэ» мощностью 600 тысяч баррелей в сутки, или 30 млн тонн нефти в год, а также через специализированный морской нефтяной порт в бухте Козьмино в Приморском крае, конечный пункт ВСТО на побережье Японского моря. Пропускная способность морского терминала в данный момент увеличена до 36 млн тонн.
Благодаря тому, что ВСТО в основном заполняется нефтью восточносибирских и северных месторождений, нефть которых отличается высоким качеством и малой сернистостью, сформирован новый, премиальный сорт смеси – ВСТО (ESPO), которая продается со значительной премией к Urals и Brent.
Сама трубопроводная система была запущена в конце 2009 года, а поставки по ответвлению в Китай – «Сковородино – Мохэ» начались в 2011 году в объеме 15 млн тонн. Через несколько лет они должны были увеличиться до плановых 30 млн тонн, но из-за неготовности китайской стороны в 2016 и в 2017 годах составили 16,5 млн тонн, в 2018 году ‒ 28,3 млн тонн. Возможность приема всех 30 млн тонн Китай подтвердил лишь в 2019 году.
«Транснефть» уже оценивала недополученную выручку из-за неготовности инфраструктуры Китая в 2015–2018 годах в 68,7 млрд руб­лей. В частности, официальный представитель «Транснефти» Игорь Демин сообщал, что за счет перенаправления объемов по межправительственным соглашениям через порт Козьмино в указанный период потери составили 30,2 млрд руб­лей, а недополученная выручка из-за недозагруженности нефтепровода «Скороводино – граница России и Китая» – 38,5 млрд руб­лей.
Тем не менее, через терминал на экспорт в страны АТР и, прежде всего, в Китай, уходят внушительные объемы нефти. Так, по итогам первого полугодия текущего года отгрузки через морской терминал Козьмино увеличились на 10% к аналогичному периоду прошлого года, и составили 16,3 млн тонн. При этом Китай традиционно стал лидером по объему отгрузок – в эту страну было поставлено порядка 76% объема нефти. Еще 2% экспорта пришлось на Японию, 6% – на Южную Корею, 4% – Малайзию, 3% – Сингапур, 2% – Новую Зеландию и по 1% – на Таиланд и США.

Профицит или дефицит?

ВСТО‑2 (участок «Сковородино – порт Козьмино») был введен в декабре 2012 года с пропускной способностью в 30 млн тонн нефти в год, затем этот показатель был увеличен до 44 млн тонн, а в конце ноября этого года трубопровод вышел на проектную мощность ежегодного объема прокачки в 50 млн тонн. При этом изначально участок строился с учетом мощностей Комсомольского и Хабаровского НПЗ «Роснефти» и проекта Восточной нефтехимической компании (ВНХК), статус которой до сих пор неясен.
Мощность Комсомольского НПЗ составляет 8 млн тонн в год, Хабаровского – 5 млн тонн в год, предполагаемая годовая мощность ВНХК – 12 млн тонн нефти. То есть, при идеальном раскладе, а именно – поставкам нефти на НПЗ в полном объеме и запуску ВНХК – проблемы недозагрузки мощностей перед «Транснефтью», выведшей трубопровод на проектные объемы, не стоит.
«ВСТО‑1 идет от Тайшета до Сковородино, и мощность этой части – 80 млн тонн. Маршрут ВСТО‑2 от Сковородино до порта Козьмино, его мощность составляет 50 млн тонн, и именно в этой части находятся упомянутые Комсомольский и Хабаровский НПЗ. Проектная мощность Козьмино достигает 30 млн тонн, мощности Комсомольского и Хабаровского НПЗ – 8 и 5 млн тонн, соответственно. Итого – без учета ВНХК – получается 43 млн тонн. Вопрос по статусу ВНХК пока остается неопределенным, но если мы возьмем первоначальные оценки мощности проекта в 12 млн тонн, то итоговый объем составит 55 млн тонн», – комментирует старший аналитик «Альфа-­Банка» Антон Корыцко.

При этом сама «Транснефть», по словам ее официального представителя Игоря Демина, уже нивелировала риск профицита мощностей из-за незапуска ВНХК, увеличив пропускную способность порта Козьмино.
«Козьмино мы расширили до 36 млн тонн в год. Комсомольский НПЗ (сможет отбирать на переработку) 8 млн тонн нефти, Хабаровский – 6 млн тонн. Итого – 50 млн тонн», – прокомментировал официальный представитель компании Игорь Демин.
Это идеальная схема. Однако Демин уточнил, что заявок на прокачку всех 36 млн тонн компания еще не получала. «У нас пока нет заявок на 36 млн тонн. На будущий год мы собрали заявки на 34 млн тонн, в этом году загрузка трубопровода составит ориентировочно 32,5 млн тонн», – сказал он.
Ситуация с загрузкой НПЗ тоже неоднозначная. «На Хабаровский (НПЗ) – 5 млн тонн, а что будет с Комсомольским – трудно сказать, я боюсь прогнозировать», – отметил Демин.
При этом говорить, что трубопроводные мощности всегда были загружены на 100% ‒трудно: в декабре 2018 года «Транснефть» уже требовала от «Роснефти» возмещения убытков в 1,5 млрд руб­лей за простой отвода на Комсомольский НПЗ.
Впрочем, эксперты не ждут долгого простоя мощностей ВСТО. «Маловероятно, что расширенные мощности (ВСТО) будут доступны прямо с начала года. Даже с учетом текущих мощностей Комсомольского и Хабаровского, простаивать будет не более 2–3 млн тонн. Если же переработка Хабаровского вырастет до 6 млн тонн, как изначально планировалось с этого года, а Комсомольский будет отбирать 8 млн тонн, то простоя не будет и вовсе», – считает аналитик «Райффайзенбанка» Андрей Полищук.
«Все, что мы качаем, можно распределить на два существующих НПЗ, если они начнут брать на полную мощность – а проект мы осуществили исходя из полной мощности», – добавил официальный представитель «Транснефти» Игорь Демин.
По его мнению, в этой ситуации также бессмысленно думать о строительстве новых НПЗ к существующим Комсомольскому и Хабаровскому, так как в отсутствие мощностей для загрузки действующих, вряд ли они найдутся для загрузки новых. Аналогично и с возможным расширением терминалов. «Если у них (нефтяников) нет нефти, чтобы загрузить собственный завод, откуда у них нефть, чтобы качать на экспорт?», – полагает представитель «Транснефти».

Нет повода для грусти

Тем не менее, практически все опрошенные нами аналитики сходятся во мнении, что, не смотря на наличие определенных рисков для обоих мегапроектов – запуска «Силы Сибири» и расширение ВСТО – все они не окажут значительного влияния на сроки окупаемости проектов и их глобальный успех.
«Опыт взаимодействия при запуске крупнейших проектов в нефтегазовой сфере демонстрирует исполнение сторонами взятых на себя обязательств. Так, в настоящее время фактическая загрузка нефтепровода «Сковородино – Мохэ» соответствует проектной мощности 30 млн тонн», – прокомментировала доцент кафедры международной коммерции ВШКУ РАНХиГС Тамара Сафонова.
По ее мнению, уже при разработке инвестиционных проектов на строительство объектов, как правило, закладываются политические и экономические риски использования проектируемых мощностей не в полном объеме.
«Вероятность возникновения ситуации, связанной с сокращением приема российских углеводородов китайской стороной достаточно низкая, так как мощности подтверждены межправительственными соглашениями и сопряжены с затратами на строительство и модернизацию инфраструктуры как российской, так и китайской сторон», – считает ученая.
Вместе с тем она оговаривает, что каждая страна старается диверсифицировать портфель энергоресурсов, стремясь к энергетической независимости. Кроме того, на фактические корректировки спроса также влияют активно развивающиеся технологии и альтернативная энергетика.
«Добыча газа в Китае покрывает потребности страны ориентировочно на 56%, в этой связи поставки российского газа по трубопроводной системе «Сила Сибири» в объеме 38 млрд кубометров не будут избыточными, а в случае гипотетического сокращения поставок газа в Китай профицитные мощности российской системы также приведут к профициту мощностей встречного китайского газопровода. В то же время, следует отметить, что профицитные трубопроводные, железнодорожные, нефтеперерабатывающие, терминальные мощности становятся привычным явлением в мире. Конкуренция за грузообороты и услуги в нефтегазовой сфере неуклонно растет, что, как результат, приведет и к новым вызовам в части необходимости новых технологических решений в части использования профицитных мощностей», – полагает Сафонова.
Похожего мнения придерживается и Антон Корыцко из «Альфа-­Банка». «Любой производитель сырьевых товаров несет риски в части цены и объема реализации. Риск поддержания загрузки трубы – это очевидный риск, который несет любая компания, строящая трубопровод. У «Газпрома» есть контракт на поставку 38 млрд кубометров газа на 30 лет», – добавил он.
«При сравнении проектов ВСТО и «Силы Сибири» необходимо понимать, что последний – часть интегрированного проекта по разработке Ковыктинского и Чаяндинского месторождений, и непосредственную «экономику трубы» тут можно считать только условно», – полагает старший аналитик «Альфа-­Банка» Антон Корыцко.
Аналитик напомнил, что бюджет одного из крупнейших проектов «Газпрома» составил около 1,1 трлн руб. «Допустим, требуемая доходность на инвестиции составляет 15% в год – таким образом, при полной загрузке газопровода условный чистый тариф на прокачку должен составлять около 65 долларов на 1 тысячу кубометров. Для сравнения, транспортные затраты по западному направлению составляют около 50 долларов за 1 тысячу кубометров, а тариф на прокачку по «Северному потоку» – около 30 долларов на 1 тысячу кубометров», – продолжает аналитик.

Варианты «про запас»

Оба проекта привлекательны с экономической и социальной точки зрения, а их реализация, как минимум, положительно скажется на экономике региона присутствия, отмечают эксперты. «Проекты положительно отразятся на развитии региона, как минимум за счет создания рабочих мест и дополнительных налогов», – прокомментировал аналитик «Райффайзенбанка» Андрей Полищук.
«На мой взгляд, оба проекта – и ВСТО, и «Сила Сибири» – являются привлекательными с экономической и социальной точки зрения. Эти проекты помогут увеличить добавленную стоимость экономики сибирского и дальневосточного регионов, увеличат налоговые поступления в местные бюджеты, рабочие места, зарплаты и так далее. Кроме того, проекты, безусловно, окупятся, так как себестоимость транспортировки и добычи углеводородов в России очень низкая, спрос в Китае и в целом в АТР огромный, и он активно растет», – полагает начальник отдела инвестидей «БКС Брокер» Нарек Авакян.
По его мнению, оба проекта окупятся менее, чем за 5 лет. «Оба проекта имеют перспективы выхода на другие рынки стран АТР через китайскую территорию -разумеется, в перспективе – если будут построены дополнительные ветки трубы. Поэтому я бы не стал говорить о критической зависимости – ­все-таки, оба проекта изначально строились именно для китайских потребителей», – продолжает эксперт.
«Любая труба – газовая, нефтяная, продуктовая зависит от конечного потребителя. «Сила Сибири» имеет долгосрочные контракты на поставку газа, которые должны быть соблюдены сторонами. «Газпром» зависит от потребителей также, как и они от него», – полагает аналитик «Райффайзенбанка» Андрей Полищук.
Объем продаж газа на азиатский рынок в будущем может стать сопоставим с европейскими объемами. Более того, именно поставки газа в Китай и нужно увеличивать газовому гиганту, чтобы компенсировать зависимость от европейских рынков, полагает аналитик.
«Для снижения зависимости от одного конкретного потребителя надо увеличивать поставки другим. Но, наверное, это не имеет смысла в текущем контексте, так как зависимость «Газпрома» от Европы значительно выше, и поставки как раз надо увеличивать в Китай», – добавляет он.
Вместе с тем эксперт полагает, что рассмотреть «резервные» варианты поставок обеим компаниям будет не лишним. В частности, одним из них для «Газпрома» может стать сжиженный природный газ.
«Альтернативные варианты нужно рассматривать всегда, СПГ как раз тот вариант, который позволяет увеличить количество клиентов, так как нет жесткой привязки. Вопрос в экономической целесообразности. Труба, тем более, когда она уже построена, наиболее дешевый способ доставки газа. То есть за снижение рисков зависимости от покупателя, придется заплатить», – полагает Полищук.
«Что касается рисков, то взаимоотношения «Газпрома» и CNPC регулируются 30-летним контрактом. Этот контракт может содержать положения о каких-то пересмотрах или адаптации к рыночным реалиям, как и любой другой современный контракт на поставку газа. Но риск, что Китай вдруг по какой-то причине откажется от закупок газа по этому маршруту, отсутствует. Однако, что касается стратегии будущего присутствия российского газа на рынке КНР, то, конечно, это должен быть не только трубопроводный газ, но и СПГ», – считает аналитик по газу Центра энергетики Московской школы управления Сколково Сергей Капитонов.
Возможность реализации этого сценария подкрепят, в том числе, китайские инвестиции в арктические проекты «Новатэка», полагает он.
«СПГ, как гибкая труба, дает необходимый уровень безопасности для поставщика, поскольку не привязывает его к конкретному рынку, в отличие от трубы. Но расширение поставок СПГ не исключает и потенциального строительства новых трубопроводных маршрутов в Китай в будущем, поскольку пока рынки СПГ и трубопроводного газа в Китае разные. Трубопроводный газ из Центральной Азии и России нацелен на запад, центр и северо-­восток страны, СПГ – это решение для прибрежных, преимущественно южных, провинций», – резюмировал Капитонов.
В свете ряда существующих факторов неопределенности на мировых энергетических рынках, а также для сохранения высоких позиций на региональном рынке, развития экономических отношений и привлечения инвестиций на Дальний Восток, Россия поступательно наращивает торговые связи и с другими соседями в регионе АТР, отмечают в Минэнерго России. В том числе, с Японией, Южной Кореей, примыкающей к региону Индией и другими странами.
«Россия является надежным поставщиком энергоресурсов на индийский рынок, и развитие наших отношений хорошо продемонстрировано подписанными на ВЭФ‑2019 документами в самых разных отраслях ТЭК. Что касается Японии, то на этом направлении мы видим хорошие перспективы по наращиванию торговли в сфере СПГ. Ожидается, что импорт СПГ в регионе АТР в целом почти удвоится с 81 млрд кубометров до 155 млрд кубометров газа в период с 2018 по 2024 год. Рост энергетической торговли, в том числе, повлияет и на диверсификацию как потребителей, так и маршрутов доставки до них, к примеру, за счет увеличения грузооборота по Северному морскому пути», – полагают в Минэнерго России.
В то же время в министерстве отметили, что расширение торгово-­экономических связей, в конечном счете, способствует укреплению региональной стабильности и безопасности.