Парижское соглашение и ТЭК: почему нефтяники заинтересованы в его реализации?

Ирина Мандрыкина –
обозреватель журнала «Энергетическая политика»

Премьер-­министр России Дмитрий Медведев в середине сентября подписал постановление о принятии Россией Парижского соглашения по климату. По данным Минприроды России наша страна стала 187-й из 197-ми стран РКИК ООН, официально принявшей на себя обязательства по снижению выбросов парниковых газов. При этом, доку­мент подписан, минуя процедуру ратификации. Как говорится на сайте правительства, Соглашение не содержит оснований для ратификации, предусмотренных российским законодательством. Таким образом, документ не проходил обсуждение и одобрение в Государственной Думе и Совете Федерации. Впрочем, эксперты отмечают, что объем обязательств России перед мировым сообществом от этого меньше не стал.

«Наше законодательство предполагает разные способы, как Россия может принять на себя обязательства, связанные с международными отношениями. Ратификация – только один из вариантов, и он обязательный лишь в том случае, если соглашение предполагает вступление в ­какую-либо международную организацию, затрагивает вопросы территориальных споров или предполагает необходимость разработки новых законодательных актов. Поскольку прямо в Парижском соглашении не указано ни одно из этих условий, мы приняли на себя обязательства без ратификации», – пояснил директор Центра экологических инвестиций Михаил Юлкин.
То, что вариантов для маневра эта форма присоединения к сторонам Парижского соглашения не оставляет, подтвердили и в Минприроды. «В форме принятия согласие на обязательность положений Парижского соглашения, помимо России, также выразили шесть сторон РКИК ООН, а именно Белоруссия, Исландия, Япония, Нидерланды, ОАЭ и США. Несмотря на то, что соглашение имеет рамочный характер и не содержит международных обязательств, реализация Парижского соглашения по климату потребует от нас выполнения амбициозных задач. Необходимо определить национальную цель по сокращению антропогенных выбросов и увеличению поглощения парниковых газов, адаптировать российскую экономику к наблюдаемым и ожидаемым изменениям климата», – прокомментировали в пресс-­службе министерства.
В ведомстве уточнили, что теперь правительству предстоит утвердить национальную стратегию долгосрочного развития с низким уровнем выбросов парниковых газов с горизонтом планирования минимум до 2050 года.

Суть проблемы

Парижское климатическое соглашение принято в декабре 2015 года по итогам 21-й конференции Рамочной конвенции об изменении климата. По сути, оно заменило собой Киотский протокол, который был рассчитан на сокращение выбросов парниковых газов в промышленно развитых странах и странах с переходной экономикой на 5,2% по сравнению с 1990 годом. Однако в ходе реализации протокола выяснилось, что по уровню экономического развития ряд развивающихся стран – те же Сингапур, Южная Корея, Саудовская Аравия, Катар и другие – превосходят многие страны с переходной экономикой, и требовать сокращения выбросов от одних, игнорируя других, несправедливо. В итоге было принято решение, с одной стороны, продлить действие Киотского протокола до 2020 года, а с другой – со временем заменить его новым соглашением, действие которого будет распространяться на все государства, независимо от степени их экономического развития.
Формально Парижское соглашение должно было заменить Киотский протокол по истечении срока его действия, однако из-за слабости последнего, фактически действует с момента вступления в силу в 2015 году. Особенностью соглашения является отсутствие установленного срока действия – его задачи рассчитаны до конца ХХI века.
Участники соглашения условились «не допустить повышения средней температуры на планете к 2100 году более чем на 2 °C от доиндустриального уровня и сделать все возможное для удержания потепления в пределах 1,5 °C», то есть, по сути, удержать колебания в пределах от 1,5 °C до 2 °C. В настоящее время средняя температура на 0,75 °C выше, чем среднегодовые показатели в 1850–1900-х годах.
Глобально же цель соглашения состоит в сокращении выбросов парниковых газов до такого уровня, чтобы во второй половине ХХI века прийти к абсолютному балансу между антропогенными выбросами и их поглощением – то есть, абсорбироваться должно 100% выбросов парниковых газов.
Соглашение не предоставляет странам-­участницам готовый «список подвигов», необходимых для достижения целей – каждая страна разрабатывает такие меры самостоятельно, но при этом каждые пять лет обязана ужесточать требования к заявленным вкладам в смягчение климатических изменений.
Россия определила свой национальный вклад в снижение уровня выбросов парниковых газов в 2016 году при подписании Парижского соглашения. Это ограничение антропогенных выбросов париковых газов к 2030 году до уровня 70% от показателя 1990 года при условии максимально возможного учета поглощающей способности лесов.
При этом наиболее развитые страны плюсом к своим обязательствам ежегодно выделяют дополнительное финансирование на поддержку развивающимся государствам в вопросах смягчения климата через Зеленый климатический фонд (Green Climate Fund). По состоянию на октябрь 2019 года общий объем пожертвований в фонд составил 18,7 млрд долл. Россия не относится ни к одной из перечисленных категорий стран, однако вносит свои средства добровольно.
Список стран, принявших обязательства по финансированию помощи развивающимся странам и странам с переходной экономикой: Австралия, Австрия, Бельгия, Германия, Греция, Дания, Европейское сообщество, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Канада, Люксембург, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Португалия, Великобритания, США, Финляндия, Франция, Швейцария, Швеция, Япония.

Будущие обязательства России

В 2009 году Россия утвердила Климатическую доктрину, а в 2011 году – план ее реализации на период до 2020 года, в которых, в частности, были указаны меры по совершенствованию государственного регулирования выбросов парниковых газов и по подготовке к ратификации Парижского соглашения. Большинство из них возложены на Минэкономразвития России.
В частности, министерство должно разработать проект указа президента об утверждении цели ограничения выбросов парниковых газов к 2030 году и проект федерального закона о государственном регулировании таких выбросов. Разработка проекта стратегии долгосрочного развития с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года и проекта национального плана адаптации к неблагоприятным изменениям климата также возложены на Минэкономразвития. Минприроды досталась лишь разработка плана по сокращению выбросов парниковых газов из-за обезлесения и деградации лесов, а также усиления мер по сохранению, устойчивому управлению и увеличению накопления углерода в лесах.

При этом, по данным Минприроды, по сравнению с 1990 годом – базовым годом РКИК ООН и Киотского протокола – совокупные выбросы в нашей стране снизились практически в половину – на 49% с учетом поглощения лесными экосистемами, на 32% – без их учета.
Задачи, которые Россия планирует выполнить в рамках реализации Парижского соглашения:
– каждые пять лет предоставлять в секретариат РКИК ООН определяемые на национальном уровне вклады в реализацию Парижского соглашения. Включают в себя национальную цель по сокращению антропогенных выбросов и увеличению поглощения парниковых газов, также могут включать цели и планы по адаптации к воздействиям изменения климата на период 10–15 лет;
– каждые 5 лет пересматривать последующий национальный вклад в сторону все большей амбициозности;
– укреплять адаптационные возможности, повышение сопротивляемости и снижение уязвимости к изменениям климата, включая разработку или укрепление соответствующих планов, политики и/или вкладов;
– до 2020 года представить в секретариат РКИК национальную стратегию долгосрочного развития на период до 2050 года и последующую перспективу с низким уровнем выбросов парниковых газов;
– каждые два года отчитываться о климатической политике и мерах, о достигнутом прогрессе в сокращении выбросов парниковых газов, прогнозных оценках выбросов и поглощения, оценке уязвимости к изменениям климата, планам и мерам по адаптации к изменениям климата и оценке их эффективности, а также предоставлению добровольной технологической и/или финансовой помощи развивающимся странам.

Нефтяники против выбросов

Принято считать, что менее всего в реализации Парижского соглашения заинтересованы компании топливно-­энергетического комплекса, работающие с углеводородным сырьем, а не с возобновляемыми источниками энергии. Эти же компании – и это уже не клише – лидеры по количеству выбросов парниковых газов в атмосферу.
Вместе с тем говорить, что компании не осознают важность снижения выбросов парниковых газов для своего бизнеса, было бы, как минимум, некорректно. В частности, в 2017 году BP, Eni, ExxonMobil, Repsol, Shell, Statoil, Total и Wintershall объявили о том, что берут на себя обязательства по снижению выбросов метана при разработке запасов природного газа во всем мире. Компании совместно подписали «Руководящие принципы по снижению выбросов метана в производственно-­сбытовой цепочке природного газа». В марте 2018 года данный документ подписал «Газпром».
Руководящие принципы были разработаны совместно с Фондом защиты окружающей среды ООН, Международным энергетическим агентством (МЭА), Международным газовым союзом и рядом других организаций. Кроме того, в их подготовке принимали участие Колумбийский университет, Фонд защиты окружающей среды, Международный газовый союз, Международная организация нефтегазовой климатической инициативы, Фонд инвестиций в климат, Институт «Скалистых гор», Институт устойчивого развития газовой отрасли, Институт энергетики и ресурсов, Техасский университет в Остине.

Основным направлением работы компаний по данным принципам стало сокращение выбросов метана. «Обеспечение доступа к источникам энергии в условиях решения проблемы глобального изменения климата является одной из самых больших вызовов XXI века. Сегодня природный газ играет важную роль в удовлетворении мирового спроса на энергию. Поскольку природный газ состоит в основном из метана, мощного парникового газа, его роль в переходе к будущему с низким содержанием углерода будет зависеть от того, как нефтегазовая промышленность сокращает выбросы метана», – отмечается в сообщении.
Таким образом, компании признали, что для того, чтобы природный газ и далее играл ключевую роль в удовлетворении спроса на энергоносители и одновременно не спровоцировал бы глобальных климатических изменений из-за выбросов мощного парникового газа – метана – компании должны последовательно сокращать объемы его выбросов.
«Многочисленные исследования показывают, насколько важно быстрое сокращение выбросов метана, если мы хотим справиться с растущим спросом на энергию и решить комплексные экологические задачи», – приводятся в совместном пресс-­релизе ­нефтяных ­компаний слова руководителя отдела энергетики и климата программы ООН по окружающей среде Марка Радка. – «Документ, содержащий руководящие принципы, является прекрасной основой для решения этих задач по всей цепочке природного газа, особенно, когда речь идет о представлении данных о реальном снижении выбросов».
Помимо обязательств по снижению выбросов метана компании также обязались повысить точность данных и прозрачность этих данных, а также продвигать разумную политику и правила в отношении выбросов метана. В преамбуле отмечается, что руководящие принципы дополняют и взаимно усиливают другие инициативы в этой сфере.
В частности, в 2018 году «Газпром» впервые провел незави­симый аудит своего отчета о выбросах парниковых газов по международным стандартам и объявил о том, что в 2017 году этот показатель сократился по сравнению с 2013 годом на 12,9%, а в целом за последнее десять лет – более чем на 40%.
Компания также намерена содействовать сокращению выбросов парниковых газов в рамках принятой ЕС долгосрочной климатической стратегии до 2050 года. Подчеркивая, что трубопроводный природный газ является относительно низкоуглеродным топливом, применение которого в энергетике и на транспорте способствует сокращению выбросов парниковых газов, «Газпром» одновременно рассматривает как опцию возможность производства и поставки на европейский рынок в перспективе до 2030 года низкоуглеродного метано-­водородного топлива, а в перспективе до 2050 года – водородного топлива, получаемого путем переработки природного газа.
Российский нефтяной гигант – «Роснефть» – также не остался в стороне от экологических инициатив. В частности, в 2002 году компания и Международный банк реконструкции и развития подписали соглашение о намерениях по заключению договоров о покупке сокращений выбросов, получаемых по проекту утилизации попутного нефтяного газа. Тогда «Роснефть» выразила готовность поставить углеродным фондам в 2008–2012 гг. 15 млн единиц сокращения выбросов по цене не менее 8 долларов за тонну СО2-эквивалента.
Позже «Роснефть» сообщила, что в 2009 году стала первой крупнейшей российской компанией, которая реализовала положение 6-й статьи Киотского протокола о возможности извлечения дохода от имеющихся квот на выбросы.
В 2012 году инвестпроекты «Роснефти» по утилизации попутного нефтяного газа были утверждены Министерством экономического развития России. Это, по сути, позволило компании приступить к продаже единиц сокращения выбросов парниковых газов (ЕСВ), полученных в результате реализации программ по утилизации попутного нефтяного газа на месторождениях в Западной Сибири. Покупателем стала инвестиционная компания Carbon Trade & Finance SICAR S.A.
Почти сразу после присоединения России к Парижскому климатическому соглашению к проработке вопроса о снижении выбросов парниковых газов приступил «ЛУКОЙЛ». Но компания сразу оговорилась, что будет исходить не только из лучшего международного опыта, но и экономической целесообразности. Соответствующее решение совет директоров компании утвердил на заседании 16 октября, сформулировав вопрос как необходимость «адаптации компании к климатическим изменениям».
На текущем этапе топ-менеджмент компании ознакомился с климатическими сценариями, глобальными трендами и позициями других стран в области сокращения выбросов парниковых газов, обсудили развитие климатического законодательства в России и позицию инвестиционного сообщества по вопросу климата. Также на повестке стоял вопрос об объемах фактического снижения выбросов парниковых газов предприятиями «ЛУКОЙЛа» за последние годы, их основные источники и предварительная оценка потенциальных возможностей компании по снижению таких выбросов в долгосрочной перспективе.

А есть ли подвох?

Несмотря на международные соглашения и участие в них отечественных нефтяных и газовых гигантов, в том, что Россия приняла «правила игры» и обязалась сокращать выбросы парниковых газов вместе со всем мировым сообществом, многие эксперты увидели подвох. В частности, собеседники агентства Bloomberg предположили, что основной причиной присоединения России к Парижскому соглашению стала угроза нефтедобыче страны. По данным аналитиков издания, из-за таяния вечной мерзлоты снижается несущая способность фундаментов сооружений в арктической зоне, где расположена значительная часть российских нефтегазовых месторождений.
«Уже сейчас порядка 45% объектов российского нефтегазового сектора, расположенные в районах Крайнего Севера и не рассчитанных на изменения климата, попадают в зону риска», – поддерживает эту позицию аналитик Института развития технологий ТЭК Илья Надточей.

По его мнению, отступление вечной мерзлоты в районах Крайнего Севера уже сейчас существенно снижает функциональные возможности инфраструктуры. Под фундаментами зданий и промышленных объектов оттаивающий грунт теряет несущую способность, в итоге сооружения уже не могут нести нагрузку, заложенную на этапе проектирования. «По некоторым оценкам, за период с 2015 по 2025 год снижение несущей способности грунтов на территории Ямала может снизиться на 50% от уровней 1965–1975-го годов. В районе Уренгоя грунты могут потерять до 75% текущей несущей способности», – продолжает аналитик.
Однако глава Минэнерго России Александр Новак прокомментировал эти предположения достаточно однозначно: Россия приняла Парижское климатическое соглашение не из-за угрозы нефтедобычи, а потому что понимает необходимость защиты окружающей среды.
«В рамках подготовки к принятию Парижского соглашения Минэнерго проводились неоднократные консультации и обсуждения с компаниями ТЭК и экспертным сообществом в части принятия мер климатического регулирования и социально-­экономических последствий их введения. По результатам таких обсуждений было сформировано консолидированное мнение о необходимости принятия российской стороной Парижского соглашения, при условии учета на международном уровне интересов страны в области противодействия изменениям климата», – прокомментировали в ведомстве.
При этом, по данным министерства, отечественная энергетика уже соответствуют логике низкоуглеродного будущего. «На текущий момент более 80% выработки электроэнергии в нашей стране осуществляется на источниках с низкой удельной эмиссией парниковых газов (АЭС, ГЭС, парогазовые установки, тепловая когенерация электрической и тепловой энергии). По доле низкоэмиссионных технологий в электроэнергетике Россия существенно опережает большинство других стран. Таких показателей удалось достичь в первую очередь за счет трансформации энергетики страны», – отмечают в министерстве.
С учетом мирового опыта, в России стартовал процесс перехода на принципы наилучших доступных технологий (НДТ), отмечают в Минэнерго. В частности, он закладывался при подготовке нового механизма привлечения инвестиций в модернизацию тепловых электростанций, который стартовал в России в 2019 году – именно соответствие оборудования таких станций принципам НДТ позволит обеспечить рост экологической эффективности объектов ТЭК.
«Российские нефтяные компании проводят активную работу по внедрению энергосберегающих технологий и снижению общих объемов выбросов, внедряя современные технологии и обеспечивая герметичность используемых мер вместимости для хранения и перемещения сырья и продуктов переработки. В этой связи задача ужесточения экологического контроля для нефтяных компаний не является технологическим вызовом», – комментирует доцент кафедры международной кооперации РАНХиГС Тамара Сафонова.
«О выгоде или невыгоде в данном случае речи не идет. Участниками Парижского соглашения являются государства. И государства определяют сами, каким будет национальный вклад в сокращение антропогенных выбросов и увеличение поглощения парниковых газов, и какие меры на национальном уровне необходимо принять. Главная задача бизнеса – внедрять энергоэффективные и низкоуглеродные технологии, способствующие снижению «углеродного следа» при реализации проектов, предлагать экологически безопасные технологические решения, связанные с разведкой, добычей и транспортировкой полезных ископаемых при возрастающих рисках изменения климата», – добавили в Минприроды России.

Возобновляемые источники
энергии и их роль

«Исследования показывают, что для ограничения роста средней температуры более чем на 2 °C от доиндустриального уровня значительная часть разведанных сегодня запасов углеводородов никогда не должна быть извлечена – а это около 50% разведанных запасов газа и 30% запасов нефти. Одним из наиболее эффективных механизмов декарбонизации является прекращение субсидирования ископаемого углеводородного топлива и перенаправление субсидий в сектор возобновляемых источников энергии, что в российских условиях просто невозможно», – полагает аналитик Института развития технологий ТЭК Илья Надточей.
Еще более категоричен генеральный директор Центра экологических инвестиций Михаил Юлкин, который полагает, что без перехода на ВИЭ российские нефтяные компании обречены на крах.
«Больше, чем мы, никто не продает в мир такое количество ископаемого топлива, а это как раз то, от чего мир собирается уйти. Чтобы выполнить цели Парижского соглашения, ничего из этого – нефть, газ, уголь – мир не должен сжигать. Соответственно, ничего из этого мир не должен у нас покупать. Я думаю, что проблемы с продажей российской нефти начнутся лет через пять, как и с углем, проблемы с газом начнутся лет через 10–15, не больше. Я не говорю, что покупателей российского топлива не останется совсем, но это будет очень турбулентный рынок», – комментирует Юлкин.
Вместе с тем, говорить о том, что Россия не инвестирует в развитие возобновляемых источников энергии – некорректно. В частности, в октябре 2018 года вице-премьер РФ Дмитрий Козак дал поручения по продлению поддержки «зеленой генерации» на 2025–2035 годы, в феврале этого года Минэкономразвития предложило изменить схему поддержки проектов ВИЭ после 2024 года, что, в свою очередь, должно обеспечить конкурентоспособность оборудования для зеленой энергетики и помочь экспорту.
Проект федерального бюджета России на 2020 год и плановый период 2021–2022 годов предусматривает направление 49,7 млрд руб. на развитие энергетики. В программу входят несколько подпрограмм, среди которых повышение энергетической эффективности, модернизация электроэнергии, развитие нефтяной, газовой отраслей, угольной и торфяной промышленности, а также развитие возобновляемых источников энергии.