Коммерческие перспективы нефти и газа с низким и компенсированным углеродным следом

Дмитрий ЧЕРНЫШЁВ
Вице-президент, АО «Петербургская Биржа»
Е-mail: press@spimex.com

Иван РУБАНОВ
Заместитель начальника управления
углеродного рынка и инновационных проектов,
АО «Петербургская Биржа»
Е-mail: press@spimex.com

Углеродный след в нефтегазовой отрасли и возможности премирования его лучших значений

Ископаемые углеводороды являются основным источником поступления парниковых газов в атмосферу. Порядка 70–80% из этого объема образуются при сжигании топлив. Эти выбросы слабовариативны и трудно устранимы. По этой причине одной из деклараций «зеленой» повестки является полный отказ от ископаемых углеводородов в долгосрочной перспективе (2030–2050 гг.). Такая точка зрения в ряде стран, лидирующих в части внедрения «зеленой» повестки, уже зафиксирована в программных политических документах. Так, например, «Европейская зеленая сделка» ЕС 2019 г. предполагает отказ от использования ископаемых углеводородов к 2050 г.
Более прагматичный и реалистичный подход – это попытки создать системы мотивации и премирования для снижения выбросов парниковых газов, которые можно разделить на три базовых направления. Одно из относительно зрелых направлений – технологии улавливания и хранения углерода (англ. CCUS), которые работают преимущественно на стороне конечного потребителя, сжигающего углеводороды (ТЭЦ, металлургия и т. п.). Два других – оценка и выделение продукции с пониженным углеродным следом и компенсация углеродного следа с использованием единиц добровольного рынка (российские углеродные единицы). Эти тенденции молоды и формируются с прошлого десятилетия. В основном они нацелены на работу с углеродным следом в процессе добычи, переработки, транспортировки углеводородов, условно, «до потребителя». Данная статья посвящена последним двум инструментам, напрямую связанным с нефтегазовым сектором, а также возможностям биржевой торговли с их использованием.

Углеродный след: лидеры и аутсайдеры

На добычу, переработку и транспортировку нефти приходится около 18% глобальной эмиссии парниковых газов (без учета эмиссии при сжигании). Эта компонента сильно вариативна в зависимости от геологических и иных особенностей месторождений, технологических активов, производственных цепочек – у лучших и худших объектов она отличается почти на порядок. Именно с этим связан первый из рассматриваемых инструментов, предполагающий оценку углеродного следа и премирование за его низкие значения.
В структуре эмиссии принято выделять несколько составляющих по типам выбрасываемых парниковых газов и видам деятельности (см. рис. 1):
1)  выбросы в результате деятельности по извлечению нефти из недр;
2)  сжигание попутного нефтяного газа на факелах месторождений;
3)  утечки, выбросы и сжигание метана;
4)  выбросы, связанные с транспортировкой сырья до НПЗ;
5)  выбросы, связанные с переработкой на НПЗ.

Непосредственно к добыче привязаны компоненты 1–3, которые могут рассматриваться как углеродный след продукции нефтедобывающих компаний в Scope 1 и 2. Значения этого показателя в разных нефтедобывающих странах, по данным IEA (2020), варьируются в диапазоне от 30 до 180 кг СО2‑экв. на баррель н. э. (см. рис. 1), а в среднем по миру – составляет около 55 кг СО2‑экв. на баррель н. э. В структуре выбросов парниковых газов значительную роль играют утечки метана. В отличие от большинства производственных систем, CO2 не является доминирующим газом в структуре выбросов парниковых газов. Особое значение «метановый» компонент играет для газодобычи. Большие удельные эмиссии характерны для месторождений трудноизвлекаемой нефти. У большинства других объектов значения эмиссии составляют менее 70 кг СО2‑экв. на баррель н. э., в десятку лучших входят проекты со значением около 25 кг СО2‑экв. на баррель н. э.
На отдельных месторождениях углеродный след может быть от 200 кг до 450 кг СО2‑экв. на баррель н. э.

Единая общепризнанная рынком методика оценки углеродного следа указанных процессов в настоящее время отсутствует. По этой причине оценки углеродного следа в одинаковом применении могут существенно отличаться.
Большинство месторождений с обычными условиями залегания обеспечивают добычу нефти с углеродным следом от 25 до 100 кг СО2‑экв. на баррель н. э. (см. рис. 4). Углеродный след менее 25 кг СО2‑экв. на баррель н. э. имеют 10% месторождений нефти с традиционными условиями залегания, 16% месторождений сланцевой нефти, легкодоступной и с традиционными условиями залегания и 1% трудноизвлекаемой нефти (Сколково, 2020). С географической точки зрения, наилучшим образом выглядят проекты по добыче нефти на Ближнем Востоке и в пределах Северного моря, а в России – отдельные проекты по добыче легкой нефти.

В целом лучшими показателями отличаются низкосернистые месторождения легкодоступной нефти на мелководье и в прибрежной зоне (Ближний Восток, Северное море), худшими – месторождения трудноизвлекаемой нефти, битумов. Следует отметить, что эти различия отчасти транслируются на процесс сжигания продуктов, произведенных на основе нефти (т. н. carbon emission factors). Такая ситуация определяется различиями в химическом составе и энергоемкости нефти (эта компонента углеродного следа в статье не анализируется). Наихудшими значениями углеродного следа/энергоёмкости характеризуются битумозные пески: при добыче и транспортировке углеродный след данного углеводорода кратно выше, чем у легкой нефти, в рамках всего жизненного цикла, с учетом сжигания размер превышения оценивается в десятки процентов [1] в сравнении с обычными сортами нефти и продуктами их переработки. Такие различия также не являются предметом рассмотрения этой статьи.
В разрезе отдельных компаний значения углеродного следа определяются ресурсной базой, обеспечивая преимущество предприятиями Ближнего Востока и компаниями, специализирующимися на разработке месторождений Северного моря (Noble Energy, Equinor). Энергетический центр «Сколково» со ссылкой на MakKensey [2] приводит оценки углеродного следа продукции нефтегазовых компаний в диапазоне от 2–3 до 137 кг CO2‑экв. на баррель н. э. Меньшие оценки в сравнении с другими источниками, указанными в статье, могут быть связаны с включением в анализ газодобычи или иными факторами.
По данным Transition Pathway Initiative, углеродный след нефтедобычи у группы крупнейших западных нефтегазовых компаний варьируется слабо и достигает порядка 65–85 г СО2‑экв. на МДж, что примерно составляет 45 кг СО2‑экв. на баррель н. э. [3].

В целом российская отрасль не имеет явных преимуществ перед своими зарубежными конкурентами. Вместе с тем отдельные российские компании и проекты выглядят в глобальном масштабе эффективными, в частности, «Роснефть» и ее проект «Восток-­Ойл». С экологической точки зрения «Восток-­Ойл» станет для российской нефтянки проектом нового поколения: в общей сложности удельная интенсивность выбросов в период работы проекта составит порядка 12 кг СО2 на баррель добычи. Это в четыре раза ниже, чем средний показатель по новым месторождениям. Для сравнения: по данным WoodMackenzie, удельная интенсивность выбросов нефтегазовых проектов составляет порядка 50 кг [4].
Следует отметить, что большинство нефтегазовых компаний приняли планы и установили цели по снижению общей эмиссии и углеродного следа в рамках Scope 1 и 2 на 0,3–1,7% ежегодно.
До последнего времени различиям в углеродном следе нефти на стадиях добычи, транспортировки, переработки почти не уделялось внимание, однако ситуация меняется. В последние годы S&P Platts налаживает учет и оценку углеродного следа при добыче нефти для оценки ее стоимости. Компания разработала спецификацию для кодирования нефти отдельных сортов, а также провела по собственной методике [5] оценку углеродного следа для 104 месторождений и к настоящему времени интегрировала [6] углеродный след в собственную систему кодификации и оценки нефти, начиная с четвертой редакции Периодической таблицы сортов нефти (Platts Periodic Table of Oil) [7]. В актуальной редакции этой таблицы (январь 2025 г.) выделяются сорта с низким (<15 кг CO2‑экв. на баррель н. э.), средним (15–30 кг CO2‑экв. на баррель н. э.) и высоким углеродным следом. Данные величины относятся только к углеродному следу добычи (upstream operations) и, судя по тексту методики, включают Scope 1 и 2, утечки в инфраструктуре сбора и хранения на месторождении.

Компенсация: «внешний» инструмент

Компенсация представляет собой принципиально иной инструмент и действие, которые предполагают использование единиц добровольного рынка (они же оффсетные единицы, углеродные единицы в терминологии российского законодательства), генерируемых за пределами жизненного цикла продукции нефтегазового сектора, для компенсации эмиссии парниковых газов. Такая процедура зачета (компенсации) предполагает оценку и верификацию углеродного следа третьей стороной, приобретение единиц в рамках одной из программ/реестров добровольного рынка, и их гашение (зачет) в указанных реестрах. При этом покупателем единиц может выступать как продавец, так и приобретатель углеводородов. В принципе, компенсация может применяться к углеродному следу товаров, отдельных производственных единиц и компаний в целом, а также к жизнедеятельности физических лиц. В данной статье рассматривается только компенсация углеродного следа товаров – углеводородов, которая практикуется на рынке СПГ и нефти, а в последнее время – в отношении розничных продуктов, например, машинных масел и топливного мазута.
Основной целью процедуры компенсации является маркетинговый, имиджевый эффект, нацеленный на все заинтересованные стороны. С учетом такого значения в ряде ниш она не применяется: в отношении трубопроводных поставок газа, когда сложно увязать компенсацию с конкретной физической партией продукта, а также на рынке угля, который априори воспринимается, как худший с экологической точки зрения продукт, «озеленение» которого неприемлемо с научной и практической точек зрения.
Процедура компенсации начала широко использоваться с 2018–2019 гг. Применение данного инструмента расширяется, хотя к настоящему времени охватывает менее 1% от всего рынка углеводородов даже в тех нишах, где оно получило развитие.
С организационной точки зрения, сформировалось несколько основных направлений применения инструмента – компенсация углеродного следа судовых поставок сжиженного природного газа, компенсация розничных продаж нефтепродуктов (чаще моторных масел), а также сервисы компенсации углеродного следа для организаций и физических лиц, среди которых особое развитие получила индивидуализированная компенсация розничного энергопотребления и компенсация углеродного следа морских перевозок.
В основном для офсета приобретаются единицы программ Golden Standard и VERA. Реже практикуется приобретение единиц, зарегистрированных в рамках программы МЧР ООН, а также китайской национальной системы сертифицированного снижения эмиссии (CCCR), редко – единицы других программ. Применяющие процедуру компенсации компании всегда раскрывают данные о проектах, единицы которых использовались, с целью усиления имиджевого эффекта и достижения лучшего восприятия со стороны стейкхолдеров. С этой точки зрения, имеет значение тип и локализация проекта, их «звучание». Чаще всего, для компенсации закупаются единицы лесных проектов и проектов ВИЭ, расположенные в беднейших странах (Африка, Центральная Америка и др.) или в пределах страны, куда нацелена поставка углеводородов.
Затраты на компенсацию существенно отличаются от составляющих углеродного следа, к которым они применяются. Для офсета углеродного следа 1 тонны углеводородов необходимо, в части процессов добычи, первичной переработки (сжижения), транспортировки зачесть от 0,1 до 1 единицы добровольного рынка (1 единица = 1 тонне эмиссии в пересчете на CO2‑экв.). В случае офсета эмиссии в результате сжигания – еще 2,5–3,3 единицы добровольного рынка. Так, с 2019 г. Правительство Великобритании утверждает и публикует эмиссионные факторы, в соответствии с которым для 1 т СПГ определена эмиссия 2,54 т CO2‑экв. в процессе сжигания и 0,88 т CO2‑экв. в процессе добычи, переработки, сжижения и транспортировки.
Компании, как правило, не раскрывают стоимость приобретения единиц и премию на товар, однако первая величина типична для рынка и составляет 5–10 долл. США за единицу [8]. В сравнении со стоимостью товаров затраты на приобретаемые единицы колеблются в районе 0,5–2% в тех случаях, когда зачет не охватывают эмиссию, связанную со сжиганием углеводородов, и до 5–10% от стоимости, когда упомянутая эмиссия покрывается единицами добровольного рынка. Так, S&P Global Platts запустила сервис CNL для оценки углеродного следа СПГ, в соответствии с которым для типовых маршрутов («Австралия – Дальний Восток») компенсация углеродного следа добычи и сжижения в 2022 г. требовала затрат 0,17 долл. США за MBTU, углеродного следа сжигания – 0,6 долл. США за MBTU, полного углеродного следа – 0,77 долл. США за MBTU.
Углеводороды с компенсированным углеродным следом позиционируются как премиальный продукт с лучшими, с экологической точки зрения, свой­ствами. Однако обычно участники схемы реализации предполагают, что премия необязательна или же размер премии должен компенсировать лишь затраты на приобретение единиц добровольного рынка, т. е. премия транслируется в доходы климатических проектов, а не в доходы продавцов или покупателей. Иное положение вещей выглядит логически не обоснованным и может интерпретироваться как «гринвошинг». Хотя участники сделки не получают дополнительную доходность, они обеспечивают имиджевый эффект и дополнительные возможности доступа к отдельным категориям потребителей.
Подразумевается, что компенсация представляет своего рода плату за причиненный экологический ущерб, наносимый сектором углеводородов, с которым общество должно мириться. В случае российских проектов, как представляется, это правило де-факто может быть нарушено без увеличения риска обвинений в гринвошинге. «Зеленый статус» и обособление лучших сортов российской нефти, помимо описанных эффектов, будет способствовать снижению дисконта в сравнении с ценой стандартного российского продукта, которое может оказаться существенным.
Вместе с тем, компенсация углеродного следа является предметом критики экологических активистов и научных экспертов. Ряд экспертов, политиков и юристов отрицательно высказывается о самой идее подобного зачета углеродного следа нефти, называя её формой гринвошингa [9]. Общее мнение экспертного сообщества заключается в том, что действия по снижению выбросов с точки зрения качества, надежности и измеримости эффекта сильно уступают действиям по снижению эмиссии. По этой причине компенсацию нельзя оценивать также как сокращение углеродного следа и выбросов в рамках жизненного цикла. Декларировать эти действия надо обособленно: верифицированный углеродный след рассчитывается для жизненного цикла продукта, отдельно указывается размер и др. параметры компенсации. В ряде европейских юрисдикций такое требование уже оформлено законодательно.
Эту точку зрения подтверждает серия скандалов, вызванных фальсификацией результатов эффективности ряда климатических проектов, а также серия научных исследований и журналистских расследований, в которых утверждалось, что большинство климатических проектов в действительности не оказывают положительного воздействия на климат. Компенсация критикуется также экологами и рядом ученых как инструмент, продлевающий жизнь опасным с экологической точки зрения добывающим производствам. С учетом этих обстоятельств особенно жесткую реакцию вызывает позиционирование углеводородов с компенсированным углеродным следом, как углеродно-­нейтрального товара, сама компенсация в таком случае ассоциируется с индульгенцией за серьезный экологический ущерб.
Отдельное «зеленое» позиционирование, например, продажи с премией нефти и газа с объектов, отличающихся пониженными значениями углеродного следа, пока практикуется редко, что связано с относительно небольшим (в рамках всего жизненного цикла) достигаемым снижением эмиссии. Однако оно лишено большинства вышеописанных проблем гринвошинга, и в перспективе может получить более широкое развитие в сравнении с инструментом компенсации.
Для защиты от обвинений в гринвошинге продавцы уже сейчас стремятся комбинировать компенсацию с другими инструментами, нацеленными на снижение ущерба окружающей среде, например, продавать нефть с низким углеродным следом при производстве, использовать энергию ВИЭ в процессе добычи и переработки, закупать биотопливо для перевозки и т. п. Организации, занимающиеся стандартизацией, вводят дополнительные требования и процедуры для компаний, желающих декларировать достижение углеродной нейтральности за счет процедуры компенсации. Например, ассоциация поставщиков СПГ GIINLG предлагает ограничить рынок углеродных единиц только для тех организаций, которые задекларировали и приняли программу достижения углеродной нейтральности на корпоративном уровне. Есть и более специфичные решения. В рамках системы сокращения и компенсации выбросов от авиации (CORSIA) Международной организации гражданской авиации допускается учет эффекта от применения авиационного топлива с низким углеродным следом (англ. Low carbon aviation fuel, LCAF). Его основным критерием является низкий углеродный след в рамках жизненного цикла продукта – на 10% меньше среднеотраслевого бенчмарка.
С точки зрения объемов, в настоящее время основной схемой остается компенсация углеродного следа применительно к отдельным судовым партиям (танкер, метановоз крупного размера). Такие физически обособленные поставки освещаются в пресс-­релизах, СМИ, раскрывается информация о конкретных климатических проектах, единицы которых использовались для зачета, оценочный экологический эффект применения процедуры, указываются все участники сделки и специальные мероприятия экологического толка, которые сопровождали процедуру поставки.
На рынке СПГ первая поставка была осуществлена в 2019 г., на рынке нефти – в 2020 г. В 2021 г. поставки СПГ с компенсацией углеродного следа начали осуществлять российские компании – «НОВАТЭК» (для Toho Gas, Япония), «Роснефть», «Газпром». Количество поставок к настоящему времени измеряется первыми сотнями. Пока преобладают поставки СПГ, по-видимому, из-за того, что газ рассматривается в качестве наилучшего вида ископаемого топлива с точки зрения углеродного следа и воздействия на окружающую среду. Как правило, используются крупнотоннажные суда. В числе стран-­покупателей лидируют Япония, Южная Корея, Китай, страны ЕС, Индия. В некоторых странах (Япония, ЮАР) заявляется возможность ограниченного учета компенсации углеродного следа при уплате «углеродного налога», впрочем, его размер незначителен в сравнении с ценой энергоносителей.
Чаще всего сторонами сделки выступают крупные нефтегазовые компании (в том числе в качестве покупателей), крупные трейдерские компании (участвуют в контроле доставки), крупные энергогенерирующие компании (в частности, японские). В случае, если сделки осуществляются между крупными энергетическими компаниями, практикуется заключение меморандумов, долгосрочных соглашений с упоминанием «зеленой» повестки и долгосрочных планок поставок товара с компенсированным углеродным следом. Наиболее частая практика – компенсация углеродного следа добычи, первичной переработки (сжижения) и транспортировки без процедуры сжигания. В таком случае компенсация включает Scope 1 и 2, а Scope 3 – в малой части, в отношении части транспортных расходов до порта покупателя.

Судовые поставки СПГ

Ежегодный объем торговли СПГ с процедурой компенсации измеряется десятками судовых поставок и составляет не более 1–5% от общего объёма [10]. Однако, по оценкам S&P Global Platts, данный сегмент растет.
В июне 2019 г. СПГ-метановоз с продукцией ADNOC совершил рейс в Индию, при этом японские компании приобрели единицы проектов зарегистрированных в рамках МЧР ООН снижения эмиссии индийских энергогенерирующих компаний, которые используют тот же СПГ. В октябре 2020 г. компания Total заявила о поставке первого судна СПГ с компенсированным углеродным следом 29 сентября того же года. Продукт был произведен на австралийском заводе по сжижению Ихтис (Ichthys). Покупателем выступила китайская CNOOC, стороны заявили о долгосрочном партнерстве по поставкам такого рода товара. Использовались единицы двух проектов программы VERA – проект ветрогенерации в северном Китае Hebei Guyuan, нацеленный на замещение угольной генерации, а также реализованный в соответствии с методикой REDD++ проект лесовосстановления Kariba в Зимбабве. Компенсировался полный углеродный след, включая добычу, процесс сжижения, транспортировки и конечного использования (сжигания). В марте 2021 г. Woodside Burrup Pty Ltd (Австралия) в лице подразделения Pluto LNG с участием трейдера Trafigura осуществила первую поставку СПГ с компенсацией углеродного следа. Поставка осуществлена метановозом грузоподъемностью 145 тыс. м3 (650 тыс. баррелей) для японских энергетических компаний Kansai Electric Power Australia Pty Ltd (Kansai Electric) и Tokyo Gas Pluto Pty Ltd. Компенсировалась часть углеродного следа, охватывающая процесс добычи, первичной переработки и транспортировки (без сжигания). Оценка углеродного следа проводилась силами Woodside в части добычи и хранения, и Trafigura – в части транспортировки. Кроме того, было заявлено, что Trafigura провела переговоры, по результатам которых осуществила с собственником судна мероприятия для минимизации углеродного следа в процессе морской транспортировки. Trafigura подписала с Woodside совместный меморандум по развитию торговли углеводородами (СПГ, нефть, др. продукты) с компенсацией углеродного следа. В июле 2021 г. PetroChina получила первое судно в порту Далянь в рамках долгосрочного соглашения по поставкам углеродно-­нейтрального СПГ, заключенного с Shell. Стороны договорились о совместном определении схемы компенсации. В рамках первой поставки использовались единицы климатических проектов из портфолио приобретений Shell, который включал проект по уходу за лесами в Китае и других странах.

Судовые поставки нефти

При танкерных поставках нефти c 2021 г. используется схема, аналогичная поставкам СПГ с применением единиц добровольного рынка, обычно углеродного следа при производстве Scope 1 и 2 и транспортировке, без Scope 3. После этого нефть именуется углеродно-­нейтральной (carbon neutral oil). Термин «зелёный» (green) в отношении нефти и нефтепродуктов обычно не используется в англоязычной практике, т. к. уже имеет определенный смысл (green oil – пищевые растительные масла с органическими стандартами, green petroleum – нефтепродукты с добавлением биотоплив).
В январе 2021 г. американская Occidental Petroleum заявила о завершении сделки по продаже углеродно-­нейтральной нефти танкерной поставкой объемом в 2 млн баррелей в порт Индии [11]. При этом использовалась компенсация углеродного следа в объеме около 1 млн единиц (т), приобретенных в рамках торгового механизма CORSIA, за которые компания заплатила около 1,3 млн долл. США (65 центов за баррель).
В апреле 2021 г. шведской компанией Lundin Energy осуществлена танкерная поставка в адрес итальянского нефтепереработчика Saras. Компания поставила нефть с шельфового месторождения «Григ» в Северном море, которое отличается малым углеродным следом (сертифицированный углеродный след Scope 1–3,8 кг CO2 на баррель) [12]. Компенсация углеродного следа Охвата 1 партии объемом 600 тыс. баррелей был произведен зачетом 2,3 тыс. т поглощенного CO2 климатических проектов МЧР ООН британской компании Natural Capital Partners в Мексике. Поставка осуществлялась без премии к рынку, однако её генеральный директор обсуждал и оценивал эффект 1% премии за подобный товар в будущем [13]. До этого добывающий проект «Григ» прошел процедуру сертификации углеродного следа. В планах компании провести аналогичную процедуру сертификации для крупнейшего североевропейского месторождения «Свердруп».

Компенсация в розничном секторе

Компенсация получила ограниченное распространение в розничном секторе нефтепереработки в виде выпуска «зелёных» линеек розничных продуктов, в первую очередь в отношении смазочных материалов. Преимуществом данного продуктового направления является то, что эти нефтепродукты не используются для энергогенерации, соответственно не выделяют CO2 при сжигании и, в принципе, могут перерабатываться для повторного использования, т. е. их углеродный след не велик, как и сопутствующие затраты.
Собственные линейки «зеленых» смазочных материалов запустили компании Shell и Penzoil, которые назвали соответствующие продукты углеродно-­нейтральными и дополнили соответствующими лейблами. Компания Shell присвоила этот статус своей линейке масел Helix и заявила о статусе крупнейшего в мире поставщика углеродно-­нейтральных смазочных материалов с объемом реализации 5 млн литров.
Действия Shell вызвали претензии экоактивистов и обвинения в гринвошинге [14]. В итоге Голландский комитет по стандартам рекламы запретил Shell использовать этот статус, ссылаясь на то, что информация о компенсации собственного углеродного следа за счет затрат на лесные проекты в Перу из премии, уплаченной за продукт, вводит потребителей в заблуждение.

Стандарты и программы компенсации углеродного следа

Продавцы, трейдеры и сервисные компании пытаются устанавливать собственные схемы компенсации углеводородов. Так, о выработке корпоративных стандартов сделок с компенсацией углеродного следа заявила американская Occidental Petroleum. Эти решения вариативны с точки зрения охвата, участников, используемых программ и климатических проектов, декларирования и других параметров. Отдельные крупные сделки проводятся корпорациями по индивидуальным схемам.
В последние два года идут более претензионные попытки стандартизации процесса – от корпораций до отраслевых ассоциаций и регуляторов. В 2021 г. ассоциация поставщиков СПГ GIIGNL предприняла первую в секторе попытку стандартизации – разработала отраслевой стандарт, описывающий правила поставки, оценки и верификации углеродного следа, процедуры компенсации и, отчасти, терминологии для судовых поставок СПГ с компенсированным углеродным следом. Продукт в соответствии со стандартом именуется «зеленым» (green LNG). Альтернативный подход к оценке и продаже углеродно-­нейтрального СПГ – «Statement of Greenhouse Gas Emissions» (методология SGE) разработан коллаборацией Pavilion Energy, QatarEnergy и Chevron on в 2021 г. Он выполняет функции общего стандарта оценки, отчетности, верификации эмиссии парниковых газов, связанного с производством и транспортировкой СПГ. Запущен ряд национальных стандартов общего плана, определяющих условия и требования к организациям для декларирования углеродной нейтральности в применении к организации и товарам (любого типа и отраслевой принадлежности). В их числе, например, Australia’s National Carbon Offset Standard Carbon Neutral Program (NCOS) и British Standard Publically Available Specification for the Demonstration of Carbon Neutrality (PAS2060), которые определяют требования к процедурам, качеству единиц, терминологии и декларациям организаций, а также использованию специальных торговых марок. Указанные документы не являются специализированными, но применимы в т. ч. к организациям, действующим в секторе углеводородов, а отдельные их разделы, например, в части требований к качеству единиц и процедуры компенсации, могут применяться в отношении компенсации углеродного следа.
Стандартные решения для компенсации углеродного следа розничным потребителям начали предлагать частные сервисные компании. Например, британская компания Crown Oil предлагает организациям компенсировать углеродный след от использования ископаемых топлив. Для этих целей компания предлагает закупать единицы нескольких климатических проектов и использовать сертифицированную схему декларирования углеродной нейтральности. Британская WatsonFuel, в частности, реализующая топливные карты, предлагает потребителям компенсировать углеродный след мазута с использованием схемы компенсации от компании World Kinetic. Компании, реализующие такие сервисы, обычно предлагают приобрести и зачесть единицы нескольких климатических проектов, с которыми они работают. Компании раскрывают информацию и рекламируют такие проекты, предположительно они не являются их участниками, но в рамках долгосрочных партнерских отношений имеют возможность или уже приобрели значительную часть эмитируемых ими единиц по льготной цене.
Нефтесервисные и экспедиторские компании предлагают схожие решения уже в секторе B2B – для нефтегазовых компаний, которые могут по стандартной схеме компенсировать углеродный след морской перевозки или более широкого охвата. В некоторых случаях такая услуга предлагается в комплекте с другими, стандартными услугами этих компаний. Так, компания Intertek с 2020 г. начала предлагать комплексную услугу валидации и сертификации углеродного следа в расчете на баррель нефтяного эквивалента с возможностью компенсации углеродного следа (программа CarbonZero). Процедура валидации и сертификации проводится по запросу для Scope 1, 2 или 3 в применении ко всей продукции компании, продукции отдельного актива или партии в соответствии со стандартом оценки углеродной эмиссии ISO 14064–3. Новому решению предшествовало масштабное исследование рынка с опросом 506 институциональных инвесторов, по результатам которого выяснилось [15], что 84% опрошенных ожидает от производителей планов по достижению углеродной нейтральности. Три четвертых респондентов заявили, что рассчитывают активно использовать данные независимых сертификатов, 90% желает их внедрения нефтегазовыми компаниями.
Биржевые возможности для развития торговли углеводородами
АО «Петербургская Биржа» рассматривает возможности организации торговли углеводородами с использованием обоих инструментов (низкий углеродный след, компенсация). В качестве наиболее перспективных рынков в актуальной политической обстановке представляются экспортные поставки в Индию и Китай, во вторую очередь – на внутренний рынок и страны ЕАЭС (в частности, Казахстан), где спрос покупателей на углеродную нейтральность остается слабым.
В случае Индии и Китая данное решение представляется наиболее перспективным. Оно может быть применено как к судовым поставкам, так и к поставкам трубопроводного газа. Для этих целей удобны проекты в Арктике и на шельфе, которые к тому же характеризуются сниженным углеродным следом. Реализации инициатив способствует политическая повестка двухстороннего сотрудничества, которая регулярно фокусирует «зеленую» тематику в качестве приоритетов, а в ряде случаев может рассматриваться как прямой стимул для развития экспорта «зеленых» углеводородов. В совместном заявлении Российской Федерации и Китайской Народной Республики о международных отношениях в новую эпоху и устойчивом развитии указывается, что Россия и Китай поддерживают реализацию Парижского соглашения и принцип общей, но дифференцированной ответственности в борьбе с изменением климата. В меморандуме о взаимопонимании между Минэкономразвития России и Китайской комиссией по реформам и развитию по сотрудничеству в области устойчивого развития (март 2023 г.) обозначен приоритет по сокращению выбросов парниковых газов. Документ предлагает уделять особое внимание изменению климата в Арктике. В совместном заявлении по углеродной нейтральности (2023 г.) фиксируется цель достижения углеродной нейтральности к 2060 г. и необходимость внедрения технологий, продвижения устойчивого развития на всех уровнях [16].
В Китае уже реализовано несколько пилотных сделок по поставкам нефти с примененной к ее углеродному следу компенсацией. При поставках в Китай практикуется компенсация с использованием единиц национальной системы CCER исключительно, или в комбинации с компенсацией единицами признанных частных стандартов – Gold Standard и VERA, что, по-видимому, позволяет говорить о росте приоритетности нацио­нальной китайской системы. В 2021 г. компания Sinopec впервые приобрела и поставила в страну танкер нефти (30 тысяч т) с применением к нему единиц CCER, которые для этих целей были приобретены несколькими государственными компаниями-­потребителями. В 2021 г. в стране запущена общенациональная система торговли квотами на выбросы парниковых газов для энергетики, ожидается распространение регулирования на другие сектора и формирование системы трансграничного углеродного регулирования.
В этом контексте представляются перспективными для изучения следующие две схемы формирования биржевых сортов нефти с верифицированным (низким) углеродным следом и, опционально, его компенсацией с использованием единиц добровольного рынка. Такое решение может обеспечить финансовый эффект в виде премии к цене «серого» аналога (green premium), перспективно – снижению платежей за эмиссию парниковых газов в системах торговли выбросами; облегчить выход на рынки с климатическим регулированием и эксклюзивные отношения с поставщиком. Наконец, данная процедура может фиксироваться в нефинансовой, климатической отчетности и способствовать формированию имиджа экологически ответственной компании.
Развитие проекта может осуществляться поэтапно, с учетом сложности и последовательного решения задачи по продвижению и формированию премии (см. рис. 7).

Первый шаг (элемент) – формирование товара с сертификатом углеродного следа. Для этих целей необходимо провести оценку углеродного следа при производстве и добыче товара (методика жизненного цикла cradle-to-gate).
Оценка верифицируется с использованием услуг верификатора, признаваемого на целевом рынке. Возможные варианты по верификатору для поставок на китайский рынок: использование партнерской компании-­верификатора; использование китайской компании или партнерской российской структуры.
Второй элемент – формирование торговой спецификации для начала биржевых торгов в секции «Нефть» АО «Петербургская биржа». В спецификации фиксируется наличие у товара сертификата углеродного следа, конкретная величина углеродного следа и ссылка на документ (предлагается размещать на сайте продавца и биржи).
Третий элемент – проведение маркетинговых мероприятий по поиску потенциальных покупателей – китайских и индийских компаний, готовых выйти на биржевые торги.
При этом первый этап самодостаточен и должен обеспечить финансовый эффект для компании, даже если не будут реализованы дальнейшие этапы. Учитывая применяемый в Арктическом регионе принцип «нулевого сброса», когда все производственные и бытовые сточные отходы собираются в специальные контейнеры и вывозятся на берег для последующей утилизации, а все резервуары и трубопроводы имеют двой­ные стенки по принципу «стакан в стакане» для исключения разливов нефти, данная инициатива выглядит перспективной.
Четвёртый элемент – компенсация углеродного следа нефти при поставках на китайский и индийский рынки.

Заключение

На нефтегазовом рынке развиваются два инструмента выделения товаров с лучшими свой­ствами с точки зрения воздействия на климат. Первый инструмент – компенсация части или полного (в рамках жизненного цикла) углеродного следа ископаемых углеводородов. Он применяется с 2020 г., подразумевает оценку, верификацию и компенсацию углеродных единиц с использованием единиц климатических проектов (оффсетов). Наибольшее распространение данный инструмент получил в трансграничных судовых поставках, в первую очередь СПГ. Вместе с тем масштабы его применения остаются скромными; концепция зачета и декларации углеродной нейтральности, «зелености» продукта подвергается критике экологов и ученых.
Наиболее молодым инструментом является обособление разновидностей с низким углеродным следом на стадиях жизненного цикла, связанных с нефтегазодобычей, что определяется кратными вариациями данного показателя. Перспективной возможностью для российских компаний являются поставки углеводородов с низким и(или) компенсированным углеродным следом в Китай, а также Индию. Для этого АО «Петербургская Биржа» разработана концептуальная схема, которая предполагает использование оффсетных единиц страны-­покупателя.