Электроэнергетика юга Африки: проблемы и тенденции развития

Алексей МАСТЕПАНОВ
Главный научный сотрудник ИПНГ РАН, профессор РГУ нефти и газа им. И. М. Губкина, академик РАЕН, д. э. н.
E-mail: amastepanov@mail.ru

Андрей СУМИН
Ведущий научный
сотрудник ИПНГ РАН, к. ю. н.
E-mail: andrey-­sumin@rambler.ru

Борис ЧИГАРЕВ
Ведущий инженер по научно-­технической информации ИПНГ РАН, к. ф.‑ м. н.
E-mail: bchigarev@ipng.ru

Опережающее развитие электроэнергетики и электрификация всех секторов потребления являются одним из основных направлений будущего развития экономики и энергетики. Для Африки эти процессы имеют особое значение, ибо она – ​наименее электрифицированный континент мира: в 2021 г. 43 % его населения, то есть около 600 млн человек, по-прежнему не имели доступа к электричеству. Кроме того, более 970 млн африканцев – ​почти три четверти всего населения – ​не имели доступа к чистым средствам приготовления пищи. Причём, основная часть этого обездоленного населения проживает в странах Африки к югу от Сахары (рис. 1 и таблица 1).

Быстрый рост населения в Африке уже многие годы опережал усилия по расширению его доступа к чистым средствам приготовления пищи. По данным МЭА, в период с 2010 по 2019 гг. количество людей, не имеющих такого доступа, увеличивалось в среднем на 17 млн человек, или на 2 % в год, а пандемия COVID‐19 еще больше ускорила эту тенденцию. По оценкам МЭА, число людей, не имеющих доступа к экологически чистому топливу и современным технологиям для приготовления пищи, в 2020 и 2021 гг. ежегодно увеличивалось примерно на 20 млн человек, или на 2,5 % [1].

Пандемия COVID‐19 замедлила и темпы как новых подключений к электросетям, так и подключений к автономным источникам электроэнергии [1]. Она же ввергла в долговой кризис более 20 африканских стран, а резкое повышение цен на энергоносители, вызванное энергетическим кризисом, охватившим в 2021 г. вначале Европу, а затем и ряд других регионов мира, усугубило как энергетическую бедность, так и бедность в целом в большинстве африканских стран.
О бедности как таковой необходимо сказать особо, ибо она в настоящее время является основным тормозом как экономического развития континента, так и его энергетического сектора. По оценкам Всемирного банка, к концу 2022 г. общее число африканцев, проживающих в условиях крайней нищеты, определяемой как получающих менее 1,9 долл. в день, составит порядка 460–465 млн человек [3]. А вскоре, согласно прогнозам Всемирного банка, опубликованным ещё до пандемии COVID‐19, крайняя бедность станет почти исключительно африканским явлением. Уже к 2030 г. 90 % населения нашей планеты, живущее в нищете, будет представлено жителями Африки (в то время как этот показатель в 2015 г. составлял 55 %) [4].
Слабое развитие электроэнергетических хозяйств многих африканских государств и низкий уровень доступа населения к электроэнергии существенно тормозят социально- экономическое развитие континента и препятствуют раскрытию имеющегося у него мощнейшего экономического, ресурсного, демографического, политического потенциала [5]. В свою очередь, отсутствие развитой энергетической инфраструктуры является одной из проблем электроэнергетического сектора африканской экономики, хотя для решения её ещё в 2015 г. Африканским банком развития был подписан новый курс энергетической политики континента (New Deal on Energy for Africa). Как отмечают специалисты Всемирного банка (The World Bank), расширение и модернизация транспортной системы Африки (включая дороги, аэропорты и порты), расширение доступа к надежному и недорогому электроснабжению и повышение эффективности использования существующей инфраструктуры являются ключевыми факторами для ускорения экономической интеграции в регионе [6].
В целом же, по оценкам авторов совместного доклада Российского совета по международным делам и Союза «Африканская деловая инициатива», африканский континент вошел в XXI век с большим багажом достижений и проблем, которые не могут не влиять на дальнейшую конфигурацию не только континентальной, но и глобальной картины. Решение африканских проблем – ​это, прежде всего, задача народов и лидеров самих африканских стран, но Россия вполне способна внести свой уникальный вклад в поиски этих решений [7]. Отсюда вытекает и официальная позиция России по вопросам сотрудничества с африканскими странами: «Задача, стоящая перед Россией, – ​укрепление суверенитета стран Африки в политической, экономической и технологической сферах. В отличие от западных стран мы выступаем за создание в Африке собственных мощностей не только по добыче энергетических ресурсов, но и их переработке и дальнейшему использованию. На континенте катастрофически не хватает нефтеперерабатывающих заводов, ГЭС, объектов возобновляемой энергетики и другой критической инфраструктуры. Россия видит приоритетным именно создание этих и других мощностей, необходимых для обеспечения энергетической безопасности африканских стран», – ​заявил в октябре 2022 г. на Международном форуме «Российская энергетическая неделя» (РЭН‑2022) посол по особым поручениям МИД России, руководитель секретариата Форума партнерства «Россия – ​Африка» О. Б. Озеров [8].
В настоящее время на Африканском континенте функционирует пять прототипов региональных энергетических систем, созданных в 1995–2005 гг. (рис. 2).

Это четыре так называемых «энергетических пула»:
Восточноафриканский (Eastern Africa Power Pool, EAPP);
Центральноафриканский (Central African Power Pool, CAPP);
Южноафриканский (Southern African Power Pool, SAPP );
Западноафриканский (West African Power Pool, WAPP);
Магрибский комитет по электроэнергетике (Comité Maghrébin de l’Electricité, COMELEC) – ​он же Энергетический пул Северной Африки (North African Power Pool, NAPP).
Энергетическая характеристика этих объединений представлена в таблицах 2 и 3.

Однако созданные в Африке энергетические пулы не функционируют как полноценные рынки электроэнергии и почти не оказывают положительного влияния на процесс преодоления энергетической отсталости континента [11].
Неразвитость электрических сетей, магистральных и распределительных линий электропередач как внутри стран, так и в пределах энергетических пулов, наряду с общей нехваткой генерирующих мощностей и устарелостью оборудования, обусловливает слабое развитие межгосударственных перетоков электроэнергии. Так, по данным [5], в 2018 г. экспортно-­импортные перетоки электроэнергии внутри энергетических пулов оставались крайне незначительными – ​от 0,6 и 0,7 %, соответственно, в Восточноафриканском пуле, до 9,6 и 11,9 % в Южноафриканском. По мнению А. Ю. Шаровой, эта проблема может еще больше обостриться с вводом в эксплуатацию реализуемых и готовящихся к реализации проектов в области электрогенерации: «с высокой долей вероятности может сложиться ситуация, при которой построенные мощности будут не востребованы из-за отсутствия возможности доставки вырабатываемой электроэнергии потребителям» [5].
Кроме того, даже в SAPP – ​в наиболее развитом региональном энергетическом объединении на континенте, существует целый ряд серьезных проблем, таких как [12]:
недостаток инфраструктуры для снабжения электроэнергией;
недостаток технического обслуживания инфраструктуры;
ограниченные фонды для финансирования новых инвестиций;
недостаточная генерация – ​уже к 2007 г. были исчерпаны избыточные мощности;
значительные потери электроэнергии в сетях.
Решение этих проблем открывает широкие перспективы для иностранного бизнеса/капитала, в том числе и российского. Россия может и должна в решении этих проблем принимать самое активное участие. И начало такого участия руководством страны и российским бизнесом уже положено:
в 2019 г. в г. Сочи состоялся первый в истории саммит «Россия – ​Африка», в работе которого приняли участие Президент РФ В. В. Путин и министр энергетики России А. В. Новак;
в 2020 г. учреждены форум партнёрства «Россия – ​Африка» и его секретариат;
в июне 2020 г. началась работа АЭССА – ​Ассоциации экономического сотрудничества со странами Африки;
идёт активная подготовка ко второму саммиту «Россия – ​Африка».
К этому саммиту, как сообщил глава Департамента международного сотрудничества Минэнерго РФ Д. Семенов 12 октября 2022 г. на полях «Российской энергетической недели», Россия готовит 30 проектов для Африки в сфере энергетики.
Анализ соответствующих результатов исследований, выполненных авторами статьи и другими специалистами , показывает, что в области электроэнергетики наибольшие перспективы имеют такие сферы сотрудничества России с африканскими странами, как:
атомная энергетика;
новые технологии и материалы для возобновляемой энергетики;
способы и технологии накопления и хранения энергии;
энергоэффективность и энергоэффективные технологии;
передающие и распределительные сети;
возобновляемая энергетика и гидрогенерация;
распределенная энергетика.
Многие российские компании имеют опыт и компетенции в сферах, а само подобное сотрудничество позволит одновременно и диверсифицировать источники формирования государственного бюджета России, и открыть для её обрабатывающей промышленности новые рынки сбыта. Как отметил в этой связи посол по особым поручениям МИД России, руководитель секретариата Форума партнерства «Россия – ​Африка» О. Б. Озеров, выступая на РЭН‑2022, «в течение последних десятилетий внешняя политика России была сфокусирована на развитии отношений с западными странами. В новых условиях миропорядка ситуация кардинально изменилась. Сегодня наша страна придает особое значение формированию новых политических и экономических альянсов, среди которых одним из наиболее значимых является африканский регион. Большинство стран континента видят в нашей стране союзника, борющегося с неоколониальным господством Запада, а также альтернативные рынки сбыта» [14].
Проблемы и возможности африканской электроэнергетики рассмотрим подробнее на примере Южноафриканского энергетического пула и ЮАР – ​одной из крупнейших экономик континента.
Несмотря на наблюдающиеся в последние годы системные проблемы в электроснабжении, ЮАР является страной с одной из самых высоких степеней доступности электроэнергии в масштабах Африки. Электроэнергия широко используется в ­промышленно-­торговом и жилищно-­коммунальном секторах.
Правовой основой функционирования электроэнергетической отрасли в стране в настоящее время является закон Южно-­Африканской Республики о регулировании электроэнергетики 2006 г. (англ. – ​Electricity Regulation Act) [15]. С принятием данного закона были внесены изменения в ранее принятые отраслевые нормативно-­правовые акты. По замыслу законодателя, закон о регулировании электроэнергетики призван:
– служить нормативной базой для функционировании национальной электроэнергетической отрасли;
– наделить Национальный энергетический регулятор (англ. – ​National Energy Regulator) полномочиями по контролю за соблюдением правовых норм в области электроэнергетики;
– внедрить систему лицензирования в сферах производства, передачи, поставки, торговли, экспорта и импорта электроэнергии.
Основной объем электроэнергии в ЮАР традиционно производится в угольной генерации (рис. 3 и 4). Данный факт легко объясним: Южно-­Африканская Республика является седьмым по важности угледобывающим государством в мире [16].

Более того, крупные угольные месторождения являются становым хребтом южноафриканской экономики на протяжении более ста лет. Правда, в последние годы наметилась тенденция к постепенному истощению наиболее важных месторождений, легкодоступных для разработки и транспортировки угля с логистической точки зрения и позволяющих вести угледобычу наименее затратно. По состоянию на 2018 г. южноафриканский ТЭК располагал действующими угольными электростанциями совокупной мощностью в 42 ГВт, что ставило страну на седьмое место в мире по данному показателю. Кроме того, в стадии строительства находились угольные электростанции нового поколения общей мощностью в 6 ГВт. Ещё несколько угольных электростанций общей мощностью в 3 ГВт пребывали в стадии проектирования [16].
Именно угольная генерация в ее нынешнем состоянии считается одной из причин разразившегося недавно в стране энергетического кризиса. В течение длительного времени отрасль страдает от недостатка инвестиций в расширение производственных мощностей и обновление основных фондов. Увеличение энергопотребления ведёт к ускоренному износу оборудования, которое не успевает обновляться из-за недостаточного финансирования. Недостаток финансирования сказался и на реализации новых проектов. В частности, затянувшееся строительство двух крупных угольных электростанций Medupi и Kusile (производительностью в 4,8 ГВт каждая) существенно превысило проектные сроки, а фактические расходы давно вышли за рамки первоначальных смет. Наряду с перечисленными проблемами, в последние годы угольная генерация привлекает критическое внимание общественности и в свете вреда для экологии и здоровья человека, возникающего в результате выбросов от сжигания в окружающую среду.
Перечисленные проблемы тесно связаны с ещё одной первопричиной плачевного состояния южноафриканской электроэнергетики, а именно с высокой степенью ее монополизации. Особенностью электроэнергетического сектора ЮАР является то обстоятельство, что он изначально был задуман как централизованно контролируемая структура. В 1922 г. центральное правительство Южно-­Африканского Союза (предшественника нынешней Южно-­Африканской Республики) разработало закон об электроэнергии (англ. – ​Electricity Act). Во исполнение этого закона в 1923 г. была учреждена такая публично-­правовая компания, как Комиссия по электроснабжению (ESCOM), известная также под своим африканским названием Elektrisiteitsvoorsieningskommissie (EVKOM), которая с самого начала была юридически наделена монопольным статусом на всей территории страны. В 1987 г. компания изменила своё название, объединив два акронима в своём предыдущем названии (ESCOM и EVKOM), и стала известна как Eskom. В настоящий момент Eskom является крупнейшим производителем электроэнергии на Африканском континенте. На внутреннем рынке ЮАР на долю монополии приходится свыше 90 % всей поставляемой конечным потребителям электроэнергии. Eskom также является оператором национальной электропередающей инфраструктуры и собственником гидро-, газовых, единственной атомной и большинства угольных электростанций в стране. Более того, Eskom являетсякомпанией не только национального, но и регионального масштаба, поскольку занимается поставками электроэнергии по всем государствам Сообщества развития юга Африки (англ. – ​Southern African Development Community). Этот региональный союз располагает единой интегрированной системой электропередающих сетей (англ. – ​Southern African Power Pool, сокр. – ​SAPP), включающей сетевую инфраструктуру Ботсваны, Эсватини, Лесото, Мозамбика, Замбии, Зимбабве и собственно ЮАР. Основным оператором SAPP является опять же ESCOM. Южноафриканская монополия импортирует в свою страну электроэнергию из Лесото, Мозамбика, Зимбабве и Замбии, а экспортирует в Ботсвану, Эсватини, Намибию и (как ни парадоксально) – ​также в Лесото, Замбию, Зимбабве и Мозамбик. Почти вся производимая в ЮАР электроэнергия (91 %) потребляется на внутреннем рынке, еще 4 % импортируется из-за рубежа, а 5 %, напротив, отправляется на экспорт [19, с. 16].
Монопольный статус Eskom в конечном итоге породил целый комплекс проблем в южноафриканской электроэнергетике. Зафиксированный законодательно ровно век назад монопольный статус публично-­правовой компании, изначально нацеленный на закрепление роли государства в энергетике в качестве гарантии нацио­нальной энергетической безопасности, со временем превратился в препятствие для развития не только ТЭК, но и всей экономики страны. Архаичные структура управления и принятия решений в Eskom, некомпетентность и коррупция [20] на всех уровнях спровоцировали крупные просчеты в оценке перспектив и объемов роста энергопотребления в национальном и региональных масштабах. В свое время Министерство минеральных ресурсов и энергетики ЮАР (англ. – ​Department of Mineral Resources and Energy, далее – ​Минэнерго) и Eskom не сумели предугадать резкое повышение спроса на электроэнергию в общенациональном масштабе как следствие ускоренного экономического роста в мире в начале первого десятилетия XXI века. Ситуация усугубилась проблемами, порожденными сломом системы апартеида и переходом к демократической форме правления в начале 1990‑х гг. [21]. Хроническое недофинансирование привело, как уже было отмечено выше, к износу основных фондов и, как следствие, к росту производственных издержек.
Данные факторы вкупе с упомянутым выше удорожанием угледобычи привели к тому, что, Eskom оказался вынужден постоянно повышать тарифы на отпускаемую потребителям электроэнергию. В частности, по состоянию на 2018 г. рост тарифов на электроэнергию за два предшествующих десятилетия составил ни много ни мало 300 %. В последующие годы рост тарифов продолжался (рис. 5).
При этом, в 2013–2021 гг. наиболее быстро росли средние расчетные цены на электроэнергию для населения (рис. 6).

В конце 2022 – ​начале 2023 гг. власти оказались вынуждены повысить тарифы на электроэнергию еще на 18,65 % [21]. Повышение тарифов было одобрено Южноафриканским национальным энергетическим регулятором (англ. – ​National Energy Regulator of South Africa, сокр. – ​NERSA). Рост тарифов власти обосновали необходимость обеспечить Eskom дополнительной денежной ликвидностью для сохранения его финансовой устойчивости и для гарантии осуществления им текущей эксплуатации сетевой инфраструктуры.

Повышение тарифов вкупе с замедлением деловой активности вследствие разразившегося в 2008 г. мирового финансового кризиса привело к стагнации потребления электроэнергии в последующие годы. В упомянутом 2018 г. спрос на электроэнергию сохранялся на уровне 2007 г., что оказалось на треть меньше правительственного прогноза [16].
Наконец, ситуация усугубляется ещё двумя, типичными именно для ЮАР факторами – ​воровством электроэнергии путём несанкционированного подключения к энергосетям и массовыми неплатежами со стороны потребителей  [21]. Финансовые трудности, в которых оказалась монополия в последние годы, носят настолько серьезный характер, что южноафриканское Министерство финансов даже охарактеризовало их как единственный системный риск для экономики страны [16].
Кроме того, для электроэнергетики ЮАР характерны высокие потери электроэнергии в сетях, которые в 2020 г. достигли 11,98 % от общей поставки электроэнергии, и низкий уровень технологического развития отрасли (в 2020 г. – ​всего 29,86 %) [18].
Совокупность перечисленных явлений и предопределила энергетический кризис национального масштаба, который длится в стране с разной степенью интенсивности еще с 2007 г.
В частности, в стране с 2014 г. массовый характер приобрели веерные отключения электроэнергии при повышенном потреблении её в пиковые часы или при выходе из строя элементов энергетической инфраструктуры (англ. – ​loadshedding). Веерные отключения электричества в домах и на предприятиях только в 2019 г. обошлись экономике ЮАР совокупными потерями в размере 7 млрд долл. США [11].
Первые скоординированные шаги по преодолению энергетического кризиса южноафриканское правительство предприняло лишь в июле 2022 г. Именно тогда в срочном порядке был разработан и начал реализовываться на практике энергетический план действий (англ. – ​Energy Action Plan) [22]. Первые результаты реализации этих мер начали появляться к началу 2023 г. В феврале 2023 г. была обнародована правительственная программа действий в энергетике на 2023 г. (англ. – ​Programme of Action, сокр. PoA), на реализацию которой были выделены средства в рамках утвержденного неделей позже государственного бюджета [23].
Мондли Гунгубеле (англ. – ​Mondli Gungubele), министр без портфеля в правительстве ЮАР, заявил в августе 2022 г., что в целях преодоления охватившего страну энергетического кризиса правительство приняло решение модернизировать принадлежащие Eskom электростанции и дополнительно создать как можно больше новых генерирующих мощностей. Учрежденный летом 2022 г. по решению Президента ЮАР Сирила Рамафосы специально для борьбы с энергетическим кризисом Национальный комитет по энергетическому кризису (англ. – ​National Energy Crisis Committee, сокр. – ​NECOM) состоит из представителей Eskom и руководителей нескольких министерств. Помимо борьбы с собственно энергетическим кризисом, NECOM уполномочен разрабатывать и принимать меры по укреплению национальной энергетической безопасности на длительную перспективу. Первоочередной задачей NECOM является стабилизация энергетической системы страны и прекращение практики веерных отключений [25].
Южноафриканские власти предпринимают следующие меры для стабилизации энергоснабжения [25]:
– наделение органов местного самоуправления полномочиями по созданию новых генерирующих мощностей для удовлетворения потребностей в энергии на местах;
– создание новых генерирующих мощностей солнечной и ветроэнергетики совокупной мощностью 6800 MВт в соответствии с чрезвычайным планом Минэнерго страны. Электроэнергия с данных объектов должна поступить в сети уже к концу 2023 г. Кроме того, запланировано строительство объектов газовой генерации общей мощностью в 3000 МВт;
– в 2021 г. критерий для подлежащих государственному лицензированию вновь создаваемых объектов энергетики был увеличен с 1 МВт до 100 МВт. Указанная мера дала практически мгновенный позитивный эффект: частные инвесторы приняли решение о реализации свыше 80 проектов совокупной мощностью свыше 6000 МВт, причем строительство некоторых началось уже в 2022 г.;
– Eskom в течение 2021–2022 гг. учредил отдельное, формально независимое юридическое лицо и передал ему свои функции по управлению передающими сетями. В конце 2022 г. также началась передача формально независимым друг от друга структурам функций по генерации и поставке потребителям электроэнергии.
Указанные меры принимаются на основании пяти задач по реформированию национального энергетического сектора, поставленных Президентом Республики Рамафосой [26]:
– реструктуризация Eskom и повышение ее эффективности;
– привлечение частных инвестиций в энергетический сектор страны, ускорение реализации инвестиционных проектов;
– ускорение строительства новых мощностей в газовой генерации и на ВИЭ, создание аккумуляторных станций для хранения резервной электроэнергии;
– стимулирование частных компаний и домохозяйств к установке солнечных панелей на принадлежащих им зданиях;
– общее реформирование электроэнергетической отрасли с целью долгосрочного укрепления национальной энергетической безопасности.
В своем обращении к населению «О положении нации» по случаю наступления 2023 г. Президент Рамафоса обязался сделать повышение надежности энергоснабжения в стране одним из приоритетов в работе правительства в 2023 г.
Констатируя участившийся характер веерных отключений электроэнергии и подчеркнув их разрушительный эффект для экономики и социального сектора страны, Президент объявил о введении чрезвычайного положения в энергетическом секторе. Режим чрезвычайного положения призван наделить правительство полномочиями для практических, быстрых и жестких мер, прежде всего, по борьбе с веерными отключениями. Среди указанных мер особенно важным был запрет на отключение электричества на объектах критической инфраструктуры (медицинские учреждения, водоочистные предприятия). В рамках полученных чрезвычайных полномочий центральное правительство уменьшило перечень критериев для одобрения новых энергетических проектов, сократило перечень разного рода ограничительных мер в энергетике (исключением стали лишь природоохранные нормы) и упростило большое число технических стандартов в энергетике. Был даже учрежден пост министра без портфеля в составе правительства, ответственный исключительно за преодоление разразившегося общенационального энергетического кризиса [23].
Во исполнение поставленных Президентом Рамафосой задач NECOM сформировал восемь рабочих групп из правительственных экспертов и представителей частного сектора. Указанные рабочие группы занимаются реформированием энергетического сектора согласно энергетическому плану действий с долгосрочной целью организовать надежное и достаточное предложение энергии по всей стране как залога обеспечения национальной энергетической безопасности [22]. Энергетический план действий предусматривает целый спектр мер по десяти направлениям с целью подготовки персонала, технического переоснащения энергетического сектора и совершенствования технологических процессов [9]. По мнению правительственных экспертов, данные меры позволят увеличить генерацию электроэнергии на 70 % уже к 2025 г. При этом признается, что по состоянию на текущий момент не существует быстрого решения проблемы [20]. Со своей стороны монополист Eskom тоже разработал отдельную программу по предотвращению веерных отключений [27], которая, впрочем, пока не возымела решающего успеха. К примеру, и в мае 2023 г. Eskom [28] и крупнейшее муниципальное образование страны – ​г. Йоханнесбург [29] – ​как ни в чем не бывало продолжали публиковать графики предстоящих веерных отключений.
В заключение отметим, немного перефразируя сказанное семь лет назад [13]. Для решения затронутых в статье проблем, обеспечения инновационно-­технологического сотрудничества России в сфере электроэнергетики с африканскими странами российской экономике необходимо, прежде всего, создать эффективные условия привлечения финансовых ресурсов к реализации инновационных проектов в самой России.
Бизнесом России, представителями академической и отраслевой науки неоднократно предлагались рецепты решения этой задачи, предлагалось незамедлительно отказаться от «остаточного принципа» государственного финансирования науки, придав ей статус защищённой строки бюджета. Необходимо также разработать и реализовать механизмы поддержки организаций, аккумулирующих и направляющих финансовые ресурсы в высокорисковые инновационные проекты, начиная с ранних стадий разработки.
Сможем это сделать – ​и сотрудничество со странами Африки «заиграет» совсем в других «оттенках», придав новые импульсы развитию как углеводородной и атомной энергетике, так и возобновляемым источников энергии, обеспечив надёжное снабжение национальных экономик топливом и энергией и их энергетическую безопасность.

Статья подготовлена по результатам работ, выполненных в рамках госзадания ИПНГ РАН (тема № FMMЕ-2022-0004 – «Фундаментальный базис энергоэффективных, ресурсосберегающих и экологически безопасных, инновационных и цифровых технологий поиска, разведки и разработки нефтяных и газовых месторождений, исследование, добыча и освоение традиционных и нетрадиционных запасов и ресурсов нефти и газа; разработка рекомендаций по реализации продукции нефтегазового комплекса в условиях энергоперехода и политики ЕС по декарбонизации энергетики (фундаментальные, поисковые, прикладные, экономические и междисциплинарные исследования)». Рег. номер учёта в РОСРИД:122022800270-0.