Энергетика Египта на пороге перемен: энергопереход и вступление в БРИКС

Алексей МАСТЕПАНОВ
Главный научный сотрудник Аналитического центра энергетической политики и безопасности ИПНГ РАН, д. э. н., профессор РГУ нефти и газа им. И. М. Губкина, академик РАЕН
E-mail: amastepanov@mail.ru

Андрей СУМИН
Ведущий научный сотрудник Аналитического центра энергетической политики и безопасности ИПНГ РАН, к. ю. н.
E-mail: andrey-­sumin@rambler.ru

Борис ЧИГАРЕВ
Ведущий инженер по научно-­технической информации ИПНГ РАН, к. ф.‑ м. н.
E-mail: bchigarev@ipng.ru

Арабская Республика Египет (АРЕ) является крупнейшим по численности населения ближневосточным государством. По состоянию на 10 декабря 2023 г., по данным ООН, оно составило 113,5 млн чел. Стабильный прирост населения среднегодовым темпом в 1,7% (в 2015 г. население страны составляло 97,7 млн человек) порождает устойчивое увеличение энергопотребления, примерно 4–7% ежегодно [1, 2] и, соответственно, предъявляет особые требования к национальному энергетическому сектору.
В то же время экономика Египта – одна из крупнейших в Африке  – уже долгое время находится далеко не в лучшем состоянии. На протяжении последних двух лет социально-­экономическая ситуация в Египте продолжает ухудшаться. Экономика страны, которая в полной мере не восстановилась после кризиса пандемии COVID‑19, сталкивается с серьезными вызовами в связи с глобальным экономическим спадом, ростом цен на сырьевые товары и конфликтом на Украине. Появились серьезные риски социального недовольства, что вызывает серьезную обеспокоенность у руководства страны [5]. Резко ускорился рост инфляции: по данным государственного статистического агентства Capmas в декабре 2022 г. она выросла до 21,3 по сравнению с 18,7% в предыдущем месяце, вслед за третьей в том году девальвацией египетского фунта (предыдущие были в марте и октябре) [6]. В 2023 г. инфляция росла ещё более быстрыми темпами. Так, по данным Reuters в июне она выросла в годовом исчислении до рекордных 35,7% против 32,7% в мае [7], и достигла 38% в сентябре. К тому же уровень государственного долга к ВВП по итогам 2022 г. достиг 87,2% [8]. Кроме того, Египет сталкивается с существенными структурными экономическими проблемами, которые сохраняются на протяжении десятилетий. К ним относится не только инфляция и бюджетный дефицит, но и значительный торговый дефицит, увеличение внешнего долга, чрезмерные заимствования, а также социальные и потенциальные политические проблемы.

И ещё об одной особенности экономики современного Египта надо хотя бы кратко, но сказать. Как отмечает программный координатор Российского совета по международным делам (РСМД) Иван Бочаров, в настоящий момент армия – один из главных субъектов египетской экономики. Сейчас вооруженным силам напрямую принадлежат десятки компаний, которые охватывают ключевые отрасли египетской экономики, в том числе металлургическую, продовольственную, машиностроительную, химическую, нефтяную и многие другие. Учитывая то, что информация о финансовой деятельности военных компаний скрывается, довольно трудно оценить их эффективность. Нет точных сведений и о том, какая доля в экономике страны контролируется военными. Отсутствие гражданского надзора, наличие налоговых послаблений и некоторых других преимуществ, способствующих недобросовестной конкуренции, может вызывать недовольство египтян и рост уровня социальной напряженности в обществе [9].
Тяжелое экономическое положение Египта, как считает один из экспертов Российского совета по международным делам, стимулирует его правительство искать новые решения, расширять сотрудничество и укреплять связи со странами БРИКС, которые занимают ведущие позиции в мировой экономике [10].

Энергетический сектор Египта: общая характеристика и особенности

Экономические проблемы Египта отразились и на развитии его энергетики. На энергетический сектор страны приходится 13,1% национального ВВП. По состоянию на 2020 г. львиную долю структуры потребления первичной энергии занимали природный газ (57%), нефть и различные виды жидкого минерального топлива (36%), ВИЭ (6%) и каменный уголь (1%) [11, С. 2]. В 2019 г. в структуре энергопотребления на жилищно-­коммунальный сектор приходилось 41%, на производственный сектор – 29%, на сектор услуг – 20% [12, C. 3].
Нефтегазовый сектор Египта контролируется пятью ведущими государственными компаниями, каждая из которых специализируется в определенной сфере деятельности:

• Egyptian General Petroleum Corporation (EGPC) и Ganoub El-­Wadi Holding Company (Ganope) специализируются на комплексных вопросах нефтедобычи и выдаче лицензий на освоение недр. При этом деятельность компании Ganope сконцентрирована на южной части Египта, в то время как EGPC работает на всей остальной территории страны;
• Egyptian Natural Gas Holding Company (EGAS) занимается разведкой и освоением газовых месторождений, добычей и поставкой природного газа, организует международные тендеры на освоение газовых месторождений и осуществляет лицензирование всех видов деятельности в газовой отрасли. EGAS и упомянутая выше EGPC участвуют в совместных предприятиях с работающими в Египте зарубежными нефтегазовыми компаниями. Через эти же две египетские компании проходят платежи в государственный бюджет, отчисляемые зарубежными компаниями в виде платы за недропользование и выплат в рамках соглашений о разделе продукции;
• Egyptian Petrochemicals Holding Company (ECHEM) является монополистом в области нефтехимии;
• Egyptian Mineral Resources Authority (EMRA) осуществляет геологическое картографирование национальной территории и актуализацию данных о минерально-­сырьевой базе страны.
• Кроме национальных компаний, в нефтегазовом секторе АРЕ широко представлены крупные международные компании – ENI, Apache Energy, BP, Sinopec, Shell, Petronas и российская «Роснефть» [11, С. 1].

Нефтедобывающая отрасль

По состоянию на январь 2021 г. Египет располагал доказанными запасами нефти общим объемом в 3,3 млрд барр. В стране добывается нефть трёх сортов: Suez, Belayim и Western Desert. Первые два сорта нефти добываются на постепенно истощающихся шельфовых месторождениях Суэцкого залива и по большей части перерабатываются внутри страны; на экспорт отправляется лишь незначительное количество этой нефти. Сорт Western Desert относится к числу легких и добывается на относительно недавно открытых месторождениях в Западной пустыне. Египет обладает инфраструктурой для хранения добытой нефти – двумя нефтеналивными терминалами, расположенными соответственно в начальной и конечной точках (Эйн-­Сухна и Сиди-­Керир) нефтепровода SUMED . Терминал Сиди-­Керир находится на средиземноморском побережье и состоит из 27 емкостей для хранения нефти совокупным объемом в 20 млн барр. Терминал Эйн-­Сухна расположен на побережье Красного моря и включает 15 плавучих емкостей общей вместимостью в 10 млн барр. [13]. Египет располагает восемью НПЗ совокупной суточной производительностью в 762 тыс. барр. [11, С. 5]. Все НПЗ характеризуются хорошей технической оснащенностью: одни были введены в строй в 2017–2019 гг., другие – модернизированы в 2022 г. [13]. В целом нефтедобыча в Египте падает, в то время как спрос на нефть и нефтепродукты растет, поэтому страна не только экспортирует, но и импортирует сырую нефть. Рост нефтедобычи прекратился в 2015 г., после чего началось её падение, продолжавшееся до 2019 г.
С тех пор и по настоящее время за счет ввода в строй новых скважин падение прекратилось и стабилизировалось примерно на одном уровне, в то время как импорт сырой нефти возрастал с 2012 г. (снижение объемов импорта отмечалось только в пандемийные 2020–2021 гг.). В 2021 г. Египет импортировал порядка 127 тыс. барр. нефти в сутки и одновременно экспортировал 98 тыс. барр. в сутки. Свыше половины (54%) добываемой в Египте нефти отправлялось в 2021 г. в Индию, остальная шла на рынки Европы (Греция – 22%, Италия – 11%, Испания – 9%, Нидерланды – 3%) и Китая (1%) [11, С. 6].

Газодобывающая отрасль

В 2019 г. в Египте было добыто 2,3 трлн куб. футов сухого природного газа, а внутреннее потребление за тот же период составило 2,1 трлн куб. футов  [11, С. 7]. Газодобыча существенно выросла в 2010‑е гг., благодаря открытию и быстрому вводу в эксплуатацию крупных месторождений Зохр, Атолл и Западная дельта Нила. Внутреннее потребление природного газа при этом сохранялось на стабильном уровне, что позволило отправлять излишки добываемого газа на экспорт. Пик добычи на месторождении Зохр в 1,1 трлн куб. футов в год был достигнут в феврале-­марте 2021 г., после чего из-за технических проблем годовая добыча снизилась до 876–912 млрд куб. футов. Оператор месторождения Eni и его партнеры «Роснефть», ВР и Mubadala Petroleum планируют бурение дополнительных скважин. Запущенный в эксплуатацию в апреле 2021 г. участок «Raven» на месторождении «Западная дельта Нила» также не оправдал первоначальных ожиданий: вместо запланированных 329 млрд куб. футов в год в 2021 г. было добыто 219 млрд куб. футов. В июле 2020 г. концерн Eni объявил об открытии нового перспективного месторождения на средиземноморском шельфе, на участке «Северный Эль-­Хаммад» с предполагаемой годовой производительностью в 11,7 млрд куб. футов. Данный участок разрабатывается на условиях концессионного соглашения концерном Eni в сотрудничестве с ВР, TotalEnergies и EGas.
Экспорт египетского природного газа за рубеж в настоящий момент производится главным образом в виде поставок СПГ, хотя некоторая часть отправляется на экспорт по газопроводу Arab Gas Pipeline (AGP). Газопровод берет начало в египетском городе Ариш и идет в Израиль, Иорданию, Сирию и Ливан. Практически с момента ввода в эксплуатацию (с 2018 г.) газопровод функционирует с перебоями вследствие актов саботажа и нападений различных военизированных группировок. Несмотря на годовую проектную мощность в 234 млрд куб. футов, объемы фактической прокачки куда меньше. Так, в 2022 г. в Иорданию подавалось не более 44 млрд куб. футов газа в год. В том же 2022 г. Ливан вообще останавливал на профилактический ремонт свой участок газопровода.
Достаточно продуктивным можно назвать сотрудничество в газовой отрасли между Египтом и Израилем. Обе страны связаны Восточно-­Средиземноморским газопроводом (англ. – Eastern Mediterranean Gas, EMG). Газопровод начинается в израильском порту Ашкелон и проходит по морскому дну до египетского города Ариш. Проектная мощность EMG составляет 318 млрд куб. футов в год. По газопроводу подается добываемый на израильских офшорных месторождениях природный газ, который затем частично используется для внутреннего потребления, а частично реэкспортируется [14]. Кроме того, Египет и Израиль вынашивают планы построить еще один газопровод – сухопутный, предполагаемой проектной мощностью в 177 млрд куб. футов в год [11, С. 8]. Стоит отметить, что Египет традиционно выступает нетто-­экспортером природного газа, но в середине 2010‑х гг. оказался вынужден приступить к импорту газа для покрытия возрастающего внутреннего спроса. Тем не менее, с 2016 г., после начала эксплуатации открытых незадолго до этого новых месторождений, египетский газовый экспорт снова начал нарастать. На тот же 2016 г. пришелся и пик импорта природного газа, составивший 294 млрд куб. футов, после чего импорт газа из-за рубежа неуклонно падал. В 2019 г. импорт газа практически прекратился, зато экспорт составил 177 млрд куб. футов. В 2020 г. Египет экспортировал 64 млрд куб. футов СПГ. Покупателями египетского СПГ стали Пакистан (24%), материковый Китай и Тайвань (по 10%), Индия (9%), Таиланд, Япония, Сингапур, Южная Корея, Турция, Испания и Кувейт (по 5%), Великобритания (10%) и государства Евросоюза (4% совокупно) [11, С. 9].

Электроэнергетика

Организация и правовые основы функционирования. Функции Министерства электроэнергии и возобновляемой энергетики Арабской Республики Египет (англ. – Ministry of Electricity and Renewable Energy, сокр. – MOEE) включают общий надзор за производством, транспортировкой и подачей электроэнергии потребителям. MOEE контролирует также профильные ведомства, обеспечивающие функционирование национального электроэнергетического сектора. Этими службами являются: Ведомство по делам новой и возобновляемой энергетики (англ. – New and Renewable Energy Authority), Ведомство по делам атомной энергетики (англ. – Atomic Energy Authority) и Исполнительное ведомство по делам гидроэлектростанций (англ. – Hydropower Plant Executive Authority). Непосредственно осуществлением технологических процессов в электроэнергетике занимается государственная монополия – Египетская электрическая холдинговая компания (англ. – Egyptian Electricity Holding Company, – EEНС), которая, в свою очередь, состоит из целого ряда профильных структурных подразделений. Пять из данных подразделений специализируются на генерации электроэнергии, еще одно – Египетская электросетевая компания (англ. – Egyptian Electricity Transmission Company, – EEТС) – занимается передачей электроэнергии и поддержанием электросетевой инфраструктуры в рабочем состоянии. Целых девять подразделений отвечают за подачу электроэнергии абонентам. В Египте имеется центральный регулятор, ответственный за исчисление и пересмотр тарифов на электроэнергию – Египетское регулятивное агентство по электроэнергетической инфраструктуре и защите потребителей (англ. – Egyptian Electricity Utility and Consumer Protection Regulatory Agency).
В 2015 г. в Египте был принят закон об электроэнергии (англ. – Electricity Law № 87 of 2015), нацеленный на повышение прозрачности электроэнергетического сектора и усиление его инвестиционной привлекательности. Главным инструментом достижения указанных двух целей является нормативно зафиксированный перенос центра тяжести механизма управления функционированием электроэнергетики с командно-­административного на регулятивно-­правовой. Данный шаг призван привнести стабильность в работу сектора и привлечь внимание частных инвесторов. Первоначальная редакция закона об электроэнергии предусматривала восьмилетний переходный период для имплементации данных норм, но в 2022 г. переходный период был продлен до 2025 г. [15].

Производство электроэнергии. Египет располагает существенным природно-­климатическим потенциалом ВИЭ (интенсивное солнечное излучение и сильные ветра), в особенности в долине Нила и регионе Суэцкого залива. Принятая египетским правительством Консолидированная стратегия в области устойчивой энергии – 2035 (англ. – 2035 Integrated Sustainable Energy Strategy) уделяет особое внимание использованию ВИЭ. Особую значимость возобновляемая энергетика обрела в глазах властей в 2014 г., после завершения топливного кризиса [16, C. 2]. По замыслу авторов стратегии, к 2035 г. удельный вес ВИЭ в египетском энергобалансе должен составить 42%.
В Египте имеются солидные электрогенерирующие мощности совокупным объемом в 57 ГВт. В 2019 г. в стране было произведено 183 ГВт/ч электроэнергии. Почти 90% этого объема было произведено на базе сжигания ископаемых углеводородов, еще 5% пришлось на гидроэнергетику, а остальные 5% – на прочие ВИЭ. Примечательно, что для производства электроэнергии уголь в Египте вообще не используется [11, С. 11]. Тем не менее, для удовлетворения растущей потребности в электроэнергии власти страны планируют запустить к 2027 г. две угольных электростанции нового поколения, технологические процессы которых позволяют обойтись, как они считают, без выброса вредных веществ в окружающую среду [12, C. 3].
Египет является участником регионального проекта восьми государств по интеграции электропередающих сетей (англ. – Eight Countries Electric Interconnection Project). В рамках проекта электропередающие сети Египта соединены с сетями Ливии, Иордании и Сирии. В настоящее время ведутся работы по подключению к указанной региональной сети также Ирака, Ливана, Палестины и Турции. Египетское правительство активно содействует реализации проекта в надежде сделать свою страну региональным электроэнергетическим хабом. В частности, было подписано египетско-­иорданское соглашение об увеличении пропускной способности электропередающей инфраструктуры двух стран на 500 МВт с целью обеспечить дополнительные поставки электроэнергии из Египта в Ирак транзитом через Иорданию. В октябре 2021 г. в Египте и Саудовской Аравии были подписаны контракты на прокладку электропередающего кабеля мощностью в 3 ГВт, который должен связать обе страны. Сдача первой очереди проекта запланирована на 2024 г., а выход кабеля на проектную мощность намечен на 2025 г. [17].
Гидроэнергетика. Гидроэнергия является третьим по важности энергоносителем в энергетическом балансе Арабской Республики. В структуре используемых в Египте ВИЭ гидроэнергия в 2023 г. и вовсе занимала первое место [18, C. 2]. Электроэнергия вырабатывается главным образом на ГЭС Асуанского гидроузла. В настоящее время идет разработка проектов по техническому перевооружению ГЭС с целью повышения её производительности [19]. Анализируя египетскую гидроэнергетику, нельзя не упомянуть застарелый конфликт по поводу водных ресурсов между Египтом и Эфиопией. Эфиопия запланировала строительство крупной ГЭС – Grand Ethiopian Renaissance Dam (сокр. – GERD) проектной мощностью в 5,2 ГВт, которая призвана стать крупнейшей в Африке. Предусмотренное проектом строительство водохранилища на р. Синий Нил емкостью в 2,6 трлн куб. футов вызывает глубокую озабоченность в Египте и Судане: от естественного притока нильской воды зависит экономическая и продовольственная безопасность обоих государств. Многолетние переговоры Египта и Судана с Эфиопией не принесли результата, реализация проекта эфиопской стороной между тем продвигается. Напряженные отношения между Эфиопией и двумя соседними странами чреваты непредсказуемыми последствиями [20, C. 16–17]. Риск эскалации тем более велик, что Египет и Эфиопия получили формальное приглашение присоединиться к организации БРИКС. Привнесение египетско-­эфиопского спора по поводу водопользования на уровень БРИКС чревато появлением противоречий внутри этой только формирующейся международной организации.
Ветро- и солнечная энергетика. В структуре установленной мощности используемых в Египте ВИЭ на ветровую и солнечную энергии в 2022 г. приходились 26 и 27% соответственно [18, C. 2]. За последние два десятилетия в Египте был сооружен ряд крупных ветропарков совокупной мощностью в 1,2 ГВт. Развитие ветроэнергетики власти сочли успешным и наметили к реализации несколько новых проектов. В частности, уже согласовано отведение земельных площадей под сооружение новых ветропарков общей площадью в 4900 кв. миль в районе Суэцкого залива и в бассейне Нила. В августе 2020 г. компания Vestas Wind Systems выиграла правительственный контракт на строительство в регионе Суэцкого залива ветропарка мощностью в 250 МВт. Японская компания Hitachi Energy получила заказ на создание инфраструктуры для интеграции упомянутого ветропарка в египетскую общенациональную энергосистему.
В 2019 г. вступил в строй кластер солнечных электростанций в Бенбане (в районе Западной пустыни) мощностью в 1,7 ГВт. Финансирование осуществлялось при участии международных структур: в октябре 2017 г. возглавляемый Международной финансовой корпорацией (англ. – International Finance Corporation) консорциум предоставил Египту 653 млн долл. на строительство первой очереди кластера из 13 солнечных электростанций. Вскоре Европейский банк реконструкции и развития выделил дополнительные средства на возведение новой очереди кластера в Бенбане [21].
Атомная энергетика. Египет осуществляет исследовательскую ядерную программу, в рамках которой эксплуатирует два атомных реактора. Первый реактор (в настоящее время отключен) – производства СССР, модели 1961 г., мощностью в 2 МВт, второй – аргентинского производства, модели ETRR‑2, мощностью в 22 МВт, пущен в эксплуатацию в 1997 г.
По состоянию на текущий момент атомная энергия в египетском энергетическом балансе отсутствует, хотя страна выразила намерение диверсифицировать энергетический баланс за счет ядерной энергетики. С этой целью в 2015 г. египетские власти подписали с российской госкорпорацией «Росатом» предварительное соглашение о строительстве и эксплуатации первой в стране АЭС «Эль-­Дабаа» проектной мощностью в 4,8 ГВт. Переговоры и согласования по проекту велись с различной степенью интенсивности с 2019 г. АЭС «Эль-­Дабаа», расположенная на средиземноморском побережье страны примерно в 300 км от Каира, сооружается по российскому проекту и относится к новому поколению безопасности «3+». Каждый из четырех ее энергоблоков будет иметь мощность 1200 мегаватт. У АЭС «Эль-­Дабаа» есть уникальная специфика – одновременно возводятся сразу четыре энергоблока [22]. Строительные работы на месте первой очереди начались летом 2022 г., на месте второй очереди – в ноябре того же года. Работы над третьей очередью начались в мае 2023 г., а январе 2024 года прошла церемония заливки бетона в основание четвертого энергоблока [2]. До конца этого года число работающих на стройплощадке должно вырасти до 17 тыс. человек, а пиковая численность, по планам, будет достигнута в 2025 г. – до 32 тыс. работников. Кстати, в рамках контрактных обязательств по локализации стройки до 30% объема работ будет отдано египетским компаниям, включая поставку материалов, оборудования и проектирование [22]. Кроме России, Египет осуществляет сотрудничество в сфере ядерной энергетики с Китаем (с 2006 г.) и с Южной Кореей (с 2013 г.).

Энергетический переход в Египте

Предпосылки к поддержке Египтом концепции энергетического перехода. За последние два десятилетия повышение средней температуры в Египте ускорилось, что резко повысило спрос на энергию для охлаждения летом. Климатические прогнозы показывают, что к 2100 г. Египет испытает более высокий уровень потепления, чем в среднем по миру, и столкнется со значительным увеличением спроса на электроэнергию из-за более частых экстремальных явлений жары в сочетании с урбанизацией и ростом населения [23].
Руководство Египта осознает эти проблемы и их опасность для страны и в силу своих возможностей готовится к ним. За последнее десятилетие борьба с неблагоприятными последствиями изменения климата и адаптация к ним стала приоритетом в национальной политике Египта и в стратегиях его правительства.
В 2015 г. в качестве национального органа в Египте, занимающегося вопросами изменения климата, и координационного центра РКИК ООН был создан Национальный совет по изменению климата (The National Climate Change Council – NCCC). В том же году был выпущен первый в Египте ОНУВ , который охватывает энергетический сектор не только с точки зрения смягчения последствий, но и в контексте пакетов мер по адаптации. В документе определены такие проблемы, как негативное воздействие повышения температуры на эффективность традиционных электростанций и фотоэлектрических элементов; риск изменения нормы осадков на гидроэлектростанциях; и потенциальное воздействие повышения уровня моря на электростанции и сети, расположенные вдоль побережья. В нем были предложены меры по адаптации, включая оценку последствий изменения климата с целью поиска безопасных мест для строительства будущих электростанций, а также наращивание институционального и технического потенциала и поддержку научных исследований и технологических разработок для повышения устойчивости энергетического сектора к изменению климата.
Египет уделяет особое внимание адаптации к изменению климата и повышению устойчивости во многих других национальных стратегиях, и, прежде всего, в таких как [23]:

• «Стратегия устойчивого развития: Видение Египта до 2030 года» (англ. – Sustainable Development Strategy: Egypt Vision 2030 – SDS), принятая в 2016 г. Этот документ представляет собой национальное долгосрочное политическое, экономическое и социальное видение на период до 2030 г. В нём энергетика и окружающая среда определены как два из десяти ключевых столпов (key pillars) предстоящего развития. В рамках энергетического компонента особое внимание уделяется энергетической безопасности и сокращению выбросов углекислого газа, в то время как экологический компонент фокусируется на управлении водными ресурсами и защите прибрежных районов.
• Национальная стратегия снижения риска бедствий до 2030 г. (англ. – National Strategy for Disaster Risk Reduction 2030 – NSDRR), опубликованная в 2011 г. и обновленная в 2017 г. Энергетический сектор в этом документе представлен как один из наиболее пострадавших секторов, наряду с окружающей средой, сельским хозяйством, водными ресурсами, жилищным строительством и инфраструктурой. В качестве одной из мер по повышению общей устойчивости предлагается финансирование и инвестиции в снижение риска бедствий. В качестве индикаторов определены инвестиции в возобновляемые источники энергии, создание фонда риска стихийных бедствий, включение вопросов адаптации к изменению климата в национальные стратегии и планы, а также реализация проектов по повышению устойчивости к риску бедствий. Кроме того, предлагается повысить готовность, реагирование, реконструкцию и реабилитацию.
• Национальная стратегия в области изменения климата до 2050 г. (англ. – National Climate Change Strategy 2050 – NCCS), опубликованная в 2022 г. В NCCS энергетический сектор рассматривается как центральный для достижения устойчивого экономического роста и развития с низким уровнем выбросов в стране. Он направлен на увеличение доли всех возобновляемых и альтернативных источников энергии в энергетическом балансе. Правительство поставило перед собой цель к 2035 г. обеспечить 42% от общего объема производства электроэнергии, что подтверждено как в NCCS, так и в обновлённом в июне 2022 г. ОНУВ Египта. Другие меры, предложенные в NCCS (такие, как поощрение развития маломасштабных децентрализованных систем, технологий хранения энергии, развитие электросетевого хозяйства), также будут иметь положительный эффект за счет усиления географической диверсификации и повышения устойчивости энергетического сектора к изменению климата.

Краткая характеристика и страновая специфика. Министр электроэнергии и возобновляемой энергетики Египта Мохамед Шакер Эль-­Маркаби обозначил в феврале 2020 г. благосклонную позицию своего государства по отношению к энергетическому переходу, заявив, что повсеместно декларируемый в настоящее время энергетический переход представляет собой неизбежный путь от использования углеводородного топлива к углеродной нейтральности. По мнению министра, конечным результатом данного процесса станет фундаментальная трансформация энергетического сектора на всей планете [12, C. 4]. Согласно обнародованным в 2022 г. правительственным планам, к 2035 г. удельный вес ВИЭ в производстве электроэнергии должен составить 42%. Соответственно, потребность в инвестициях в проекты в рамках энергетического перехода также велики. Так, потребность в капиталовложениях лишь на период до 2030 г. должна составить 2 трлн египетских фунтов . По некоторым прогнозам, в 2030‑е гг. Египет обгонит ЮАР и станет крупнейшим рынком электроэнергии на Африканском континенте [12, C. 3, 7].
Национальная стратегия в области энергетического перехода. Реализация энергетического перехода в Египте имеет под собой солидную теоретическую основу, состоящую из двух программных документов – уже упомянутой выше Стратегии устойчивого развития – SDS и Консолидированной стратегии по устойчивой энергетике (англ. – 2035 Integrated Sustainable Energy Strategy, сокр. – ISES 2035).
Стратегия устойчивого развития отводит приоритетную роль развитию возобновляемой энергетики, что должно, в свою очередь, способствовать диверсификации национальной экономики, повысить ее сбалансированность и конкурентоспособность. Под реализацией стратегии понимается достижение следующих шести целей:
– гарантия национальной энергетической безопасности (стабильное энергообеспечение при сохранении устойчивого развития экономики страны);
– увеличение удельного веса энергетического сектора в структуре национального ВВП;
– максимально полное использование внутренних резервов в развитии энергетического сектора (увеличение доли внутренних источников энергии в структуре энергопотребления и повышение надежности энергоснабжения);
– укрепление устойчивости и рациональности функционирования энергетического сектора (структурирование национального энергобаланса в соответствии с мировыми стандартами);
– оптимизация энергопотребления в национальной экономике (снижение потерь энергии, повышение энергоэффективности всех отраслей народного хозяйства);
– снижение объемов выбросов в окружающую среду.
Стратегия ISES 2035 направлена на создание предпосылок, необходимых для форсированного увеличения удельного веса ВИЭ в национальной энергетике и формально закрепляет амбиции Египта по превращению в связующий Европу, Африку и Азию энергетический хаб. Стратегия предусматривает увеличение доли производимой из ВИЭ электроэнергии в совокупном объеме электрогенерации в стране до 20% к 2022 г. и до 42% к 2035 г. При этом из общего объема «зеленой» электроэнергии 14% должно приходиться на ветроэнергетику, 2% – на гидроэнергетику и 22% – на солнечную энергетику [12, C. 9]. Некоторое время назад действие ISES 2035 было пролонгировано до 2040 г. Кроме продления срока действия, изменениям подверглась и суть документа. В частности, был сделан упор на развитие возобновляемой энергетики. При этом авторы стратегии постарались учесть ошибки прошлого – такие, как гипертрофированное усиление роли природного газа в обрабатывающей промышленности.
Стратегия ISES 2035 включает в себя следующие основные направления развития национального энергетического сектора:
– укрепление энергетической безопасности посредством диверсификации предложения энергоносителей и усиления устойчивости цепочек их поставок. Укреплять энергетическую безопасность предлагается также обеспечением доступа к источникам более дешевых энергоносителей и стимулированием инвестиционной активности в нацио­нальном энергетическом секторе;
– усиление финансовой устойчивости электрогенерирующего сектора путем финансового оздоровления компаний;
– улучшение институционального и корпоративного управления в энергетике через усиление эффективности работы надзорных органов;
– повышение энергоэффективности и рачительности использования ресурсов путем технического перевооружения предприятий энергетики, модернизации электропередающей инфраструктуры и внедрения новых технологий. Результатом данной меры должно стать уменьшение совокупного энергопотребления на 18% к 2035 г. относительно года принятия ISES 2035;
– стимулирование конкуренции на внутренних рынках электроэнергии и природного газа, либерализация отраслевого законодательства.
Для укрепления правовой основы энергоперехода в 2014 г. в АРЕ был принят закон о возобновляемой энергетике (англ. – Renewable Energy Law № 203). Основной целью издания данного нормативно-­правового акта было стремление правительства стимулировать приток частных инвестиций в возобновляемую энергетику в рамках упомянутых выше двух стратегий. Принятие закона о возобновляемой энергетике имело однозначно положительный эффект – довольно большое число инвесторов проявили интерес к развитию сектора ВИЭ в стране. В частности, была основана крупная компания KarmSolar Company – первая в Египте частная компания, занятая в сфере генерации электроэнергии. Благодаря солидной нормативно-­правовой основе и совершенствованию процесса государственного лицензирования, Египет вошел в число стран-­лидеров по освоению ВИЭ в Северной Африке и Ближнем Востоке [12, C. 11].

Тенденции развития энергетического сектора Египта в текущей геополитической ситуации

Энергетическое сотрудничество с Евросоюзом. Разразившаяся в начале 2020 г. пандемия короновируса спровоцировала падение спроса на ископаемые углеводороды во всем мире, что, в свою очередь, повлекло и снижение цен на энергоносители. По мере затухания пандемии спрос на энергоносители снова начал расти – и биржевые котировки соответственно. Руководство Евросоюза выступило с обвинениями в адрес России относительно имевших якобы место манипуляций на европейском рынке природного газа. Суть нападок заключалась в резком снижении поставок российского газа и затягивании заполнения принадлежащих «Газпрому» газохранилищ на территории ФРГ и Австрии перед началом отопительного сезона 2021–2022 гг. Сразу после начала СВО в феврале 2022 г. российско-­европейские противоречия в сфере торговли энергоресурсами обострились еще сильнее. Евросоюз начал пресловутую «санкционную вой­ну» против России, немалое место в которой отводится отказу от импорта российских ископаемых углеводородов. В частности, с апреля 2022 г. начал действовать европейский запрет на закупки российского угля. В декабре 2022 г. вступило в действие частичное эмбарго на импорт из России нефти и нефтепродуктов. При этом во многих европейских странах распространились опасения по поводу возможного полного прекращения Россией поставок энергоносителей (особенно газа) в Евросоюз, что спровоцировало резкий рост цен на природный газ и породило сомнения в энергетической безопасности Европы. В сложившейся ситуации Евросоюз начал прилагать лихорадочные усилия по поиску поставщиков и маршрутов поставок углеводородов, альтернативных российским . Одним из таких приоритетных поставщиков европейским чиновникам в настоящее время видится Северная Африка [20, C. 9]. Привлекательность региона объясняется географической близостью, наличием крупных запасов углеводородов, а также уже существующей инфраструктурой для их добычи и доставки. Тем самым намерение Евросоюза по максимуму отказаться от российских энергоносителей в пользу поставок из Северной Африки получило второе дыхание [24, С. 1].
Природный газ широко используется в народном хозяйстве государств-­членов Евросоюза – для генерации электроэнергии, обогрева в жилищно-­коммунальном секторе и как сырьё для переработки в разных отраслях промышленности. В 2021 г. на природный газ приходилось 24% совокупного потребления первичной энергии (около 400 млрд м3); аналогичную долю газ занимал в производстве электроэнергии [26]. Евросоюз критически зависел от импорта природного газа: в том же 2021 г. за счёт импорта удовлетворялись 89% совокупных потребностей стран ЕС [26]. При этом 42% природного газа импортировалось из России (132,3 млрд м3 приходилось на трубопроводный газ, а – 17,3 млрд м3 – на СПГ). Прочими экспортерами природного газа в ЕС (в порядке убывания) являлись Норвегия (23%), Алжир (12%), США (6%), Катар (5%), Нигерия (3%), Азербайджан (2%), а также Ливия и Тринидад и Тобаго (по 1%) [26]. На этом фоне поставки природного газа из Египта выглядели более чем скромно, составляя лишь 1,3 млрд м3 СПГ (то есть менее 1%) [24, C. 3].
Начало СВО на Украине и последовавшая за ним «санкционная вой­на» сподвигли руководство ЕС на увеличение импорта газа из Северной Африки. Регион начал рассматриваться уже в качестве перспективной, хоть и лишь отчасти альтернативной России ресурсной базы. Стоит отметить, что накануне «санкционной вой­ны» на три североафриканских страны (Алжир, Ливию и Египет) приходилось в общей сложности 55,2 млрд м3 или около 15% импорта газа в ЕС [24, C. 9]. Неудивительно поэтому, что в ЕС снова заговорили о необходимости укрепления партнёрства с государствами Северной Африки, в том числе с Египтом. В попытке оперативно заместить российский газ, были спешно согласованы и подписаны договоры на поставку в ЕС природного газа с целым рядом стран мира, в том числе североафриканских. Так, Алжир обязался поставить 9 млрд м3 газа в Италию и 0,03 млрд м3 – в Словению. В свою очередь, Египет выразил готовность экспортировать в Италию 3 млрд м3 газа [24, C. 8]. Стоит отметить, что египетско-­итальянское сотрудничество в газовой отрасли имеет достаточно продолжительную историю: добыча природного газа в Египте ведется главным образом итальянским энергетическим концерном Eni. Так, по итогам 2021 г. на итальянскую компанию приходилось 56% всей египетской газодобычи [24, C. 10].
Региональное сотрудничество. Египет тесно взаимодействует в газовой отрасли со странами-­соседями в Восточном Средиземноморье, также располагающими открытыми относительно недавно солидными месторождениями природного газа. В частности, в течение 2009–2011 гг. на израильском участке морского шельфа были открыты месторождения «Тамар» и «Левиафан», а возле кипрского побережья – месторождение «Афродита». В 2015 г. концерн Eni открыл в египетском секторе шельфа месторождение «Зохр» – самое крупное в Восточном Средиземноморье. Географическая близость месторождений друг к другу натолкнула экспертов и функционеров Евросоюза на идею объединения перечисленных стран в некую форму сотрудничества на основе добычи и экспорта природного газа. В октябре 2022 г. Израиль и Ливан подписали соглашение о разграничении морских границ, что должно было ускорить освоение открытых запасов газа и разведку новых. Тем не менее, на пути сырьевой экспансии ЕС в Восточное Средиземноморье по-прежнему стоят застарелые противоречия между Турцией (с одной стороны) и Грецией и Республикой Кипр (с другой стороны). Нерешенной остается и проблема разграничения участков шельфа между Ливаном и Сирией. Несмотря на указанные трудности, именно Египет прилагает усилия по форсированию регионального сотрудничества в газовой сфере. В 2018 г. египетское правительство обнародовало инициативу по созданию Восточно-­Средиземноморского газового форума (англ. – Eastern Mediterranean Gas Forum, сокр. – EMGF), призванного стать площадкой для практического взаимодействия стран региона в сферах добычи, поставки и транзита природного газа, а также созданию необходимой для этих целей инфраструктуры. Восточно-­Средиземноморский газовый форум был формально учреждён в сентябре 2020 г. Кроме Египта, участниками данной международной организации стали Израиль, Республика Кипр, Греция, Франция, Италия, Палестина и Иордания. Наблюдателями стали США и ЕС. Одной из приоритетных целей новоиспеченной международной организации стал проект прокладки Восточно-­Средиземноморского трубопровода для поставок добываемого в регионе природного газа на европейский рынок через Грецию [27]. Стоит отметить, что данный проект имеет технологические и финансовые недостатки, отчего перспектива строительства газопровода на глубине 2 км и стоимостью около 6 млрд евро сомнительна. В число участников проекта не была включена Турция, что к тому же наложилось на застарелую турецко-­греческую вражду, и уже в 2018 г. едва не привело к военному столкновению сторон близ побережья Кипра [28]. Кроме того, в начале 2022 г. США объявили об отзыве своей поддержки проекта. Отказ был мотивирован намерением сделать упор на стимулировании развития «зеленой» энергетики. Наконец, пришедшее к власти в Республике Кипр в марте 2023 г. новое правительство продемонстрировало намерение оказать поддержку альтернативному проекту – более короткому (300 км) газопроводу, призванному подавать природный газ с израильских месторождений через греческую часть Кипра и далее в континентальную Европу. Тем самым Израиль получил бы в лице Кипра вторую (после Египта) точку выхода на зарубежные рынки [29]. В любом случае, стратегическое преимущество Египта заключается в наличии на его территории единственных на настоящий момент во всем Восточном Средиземноморье мощностей по производству СПГ – заводов Damietta и Idku совокупной годовой производительностью в 18 млрд м3. Оба предприятия выли введены в эксплуатацию в начале 2000‑х гг. В июне 2022 г. Египет, Израиль и Евросоюз подписали меморандум о взаимопонимании о поставке добываемого в Израиле природного газа на европейский рынок. Проект предполагает поставку газа в Египет для сжижения, после чего СПГ должен отправляться покупателям в ЕС. Республика Кипр также планирует доставлять добываемый на своем морском месторождении «Афродита» газ по намеченному к постройке трубопроводу в Египет с целью последующего выхода на мировой рынок СПГ. Таким образом, Египет хоть и не входит в число важнейших экспортеров СПГ, но вполне способен и вынашивает амбиции превратиться в восточно-­средиземноморский региональный газовый хаб [24, C. 11].
Энергетическое сотрудничество с Китаем. С середины минувшего десятилетия Египет в рамках политики диверсификации внешнеэкономических партнеров и привлечения дополнительных инвестиций в свой нефтегазовый сектор начал уделять внимание энергетическому сотрудничеству с Китаем. В 2014 г. в Египте приступила к работе китайская нефтегазовая компания China ZhenHuaOil Co. Ltd; компания ведет свою деятельность через дочернюю фирму North Petroleum International Company (NPIC). Китайская компания работает в Западной и Восточной пустынях, занимаясь геологоразведкой, освоением открытых месторождений и добычей нефти и природного газа. Во время состоявшейся в июле 2023 г. встречи с египетским министром нефти и минеральных ресурсов Тареком эль-­Моллой глава компании China ZhenHuaOil Co. Ltd Ван Юэ Тао высказал пожелание не только добывать углеводороды в Египте, но и участвовать в реализации добытого газа на египетском рынке.
Проблемы внутреннего энергетического рынка. Как уже было отмечено выше, в течение последнего десятилетия добыча углеводородов в Египте демонстрировала устойчивую тенденцию к снижению. Так, если в 1996 г. суточная нефтедобыча достигала 930 тыс. барр., то в 2020 г. данный показатель составил уже 580 тыс. барр. В 2009 г. среднесуточная добыча природного газа составляла 7,2 млрд куб. футов, а в 2020 г. – всего 6,5 млрд куб. футов. Падение добычи объясняется истощением действующих месторождений и недостатком капиталовложений в поиск и освоение новых. Ситуация отчасти стабилизировалась в 2015 г. с открытием силами итальянского концерна Eni крупного газового месторождения «Зохр», но вскоре тенденция к сокращению добычи возобновилась. В начале 2023 г. падение добычи лишь ускорилось. Параллельно наблюдалось и падение выручки от экспорта углеводородов в стоимостном выражении. В частности, в январе-­феврале 2023 г. выручка от экспорта сырой нефти составила 243 млн долл., в то время как годом ранее за тот же период сырой нефти было экспортировано на 590 млн долл., падение составило 58,6%.
Негативную динамику демонстрировали и доходы от экспорта СПГ: за аналогичный период снижение экспортной выручки составило 12,2%. Между январем и маем 2023 г. добыча природного газа снизилась на 9% по сравнению с тем же периодом 2022 г. [30]. При этом в Египте устойчиво растет внутреннее потребление природного газа. Разница между объемами спроса и предложения на внутреннем газовом рынке Египта покрывается за счет импорта с израильского газового месторождения «Тамар». В попытке побороть негативные тенденции в добыче углеводородов, египетское правительство стимулирует геологоразведку, освоение новых месторождений, внедрение новых технологий в нефтегазовом секторе и привлечение дополнительных инвестиций. В 2019 г. был проведен ряд тендеров по выдаче лицензий на геологоразведку десяти участков на шельфе Красного моря. Результаты тендеров лишь отчасти оправдали ожидания: лицензии на разработку участков 1, 3 и 4 были соответственно выданы концернам Chevron, Shell и совместно Shell и Mubadala Petroleum. В 2021 г. был осуществлен новых раунд тендеров по выдаче лицензий на освоение 24 участков недр в Западной пустыне, Суэцком заливе, дельте Нила и шельфе Средиземного моря. Результаты тендеров были обнародованы в январе 2022 г.: были выданы лицензии лишь на восемь из первоначально выставленных 24 участков недр. Обладателями лицензий стали Eni (5 участков), BP, Apex International Energy и United Energy [11, С. 2].
В июле 2023 г. были подписаны три юридически обязывающих соглашения о проведении буровых работ на ряде перспективных участков (два – на средиземноморском шельфе и один – в Суэцком заливе) с совокупными предполагаемыми запасами углеводородов на сумму в 319 млрд долл.
В рамках указанных соглашений планируется в течение двух ближайших лет пробурить 35 разведочных скважин. Буровые работы совокупной стоимостью в 1,8 млрд долл. будут осуществляться силами концернов Eni, Chevron, ExxonMobil, BP и Shell. В сентябре 2023 г. египетские власти объявили о намерении увеличить добычу на действующем газовом месторождении «Зохр». Увеличение добычи планируется путем бурения новых скважин в течение 2024–2025 гг. Анонсируя увеличение капиталовложений в добычу углеводородов, египетские власти подчеркивают намерение укрепить тем самым национальную энергетическую безопасность [30].

Перспективы развития энергетического сектора Египта в свете вступления страны в БРИКС

Выраженное Египтом еще в 2009 г. намерение стать членом форума БРИКС и последовавшая в итоге позитивная реакция БРИКС  усиливают как стратегическое влияние организации, так и политико-­экономический потенциал самого Египта. Египет является третьим по важности газодобывающим африканским государством после Алжира и Нигерии. В египетской юрисдикции находятся Суэцкий канал и упомянутый выше Суэцко-­Средиземноморский нефтепровод (SUMED), которые играют важную роль в функционировании мировых энергетических рынков. Суэцкий канал является ключевым транзитным маршрутом поставок сырой нефти и СПГ из региона Персидского залива в Европу и Северную Америку. В случае нарушения работы этих двух транспортных артерий танкерам и газовозам пришлось бы использовать маршрут вокруг южной оконечности африканского континента. По расчетам Международного энергетического агентства, такой сценарий удлинил бы время доставки углеводородного сырья на 10 суток на европейские и на 8–10 суток на североамериканские рынки – и это не считая увеличения накладных расходов на транспортировку [31].
Для находящегося в состоянии экономического кризиса и бюджетного дефицита Египта вступление в БРИКС связано с надеждами на приток крупных дополнительных зарубежных инвестиций – китайских, саудовских и отчасти российских. Правительство страны также позитивно настроено по отношению возможного создания единой расчетной единицы БРИКС в качестве альтернативы доллару США [32, C. 2]. Членство в БРИКС позволит Египту продвигать свои интересы среди участников объединения и повысит его вес как влиятельного регионального игрока.
С другой стороны, нельзя упускать из виду, что кризисное состояние экономики Египта и крупный внешнеторговый дефицит диктуют правительству страны необходимость сохранять ровные отношения и со странами Запада. Такой подход отражает настрой президента республики Ас-­Сиси на проведение многовекторной и неконфронтационной внешней политики [33]. Кроме того, амбициям Египта по превращению в одно из самых важных звеньев в региональной цепочке производства и поставок энергоносителей вполне коррелирует намерение Евросоюза заместить углеводороды из России импортом из других стран. Северной Африке и Египту в частности отводится немалое место в новом подходе Евросоюза к обеспечению надёжности поставок энергоносителей. Кроме географической близости к ЕС, Северная Африка располагает большим потенциалом по развитию ВИЭ и производству «зеленого» водорода, что укладывается в средне- и долгосрочные европейские планы в области энергетического перехода [24, C. 16]. Вторым благоприятствующим планам Египта фактором является текущая ситуация с импортом природного газа в ЕС. Отказавшись в значительной степени от трубопроводного российского газа, европейские страны сделали ставку на импорт СПГ. Поскольку из стран региона лишь Египет располагает мощностями по производству и экспорту СПГ и к тому же наладил сотрудничество с соседними странами (Израиль и Республика Кипр), обладающими месторождениями природного газа, то в целом он имеет неплохие шансы превратиться и в региональный хаб по торговле СПГ. В данном контексте необходимо отметить, что Египет по-прежнему делает ставку на сотрудничество в газовой отрасли с Евросоюзом, прежде всего – с Италией. Крупнейший итальянский нефтегазовый концерн Eni присутствует в Египте с 1954 г., осуществляя здесь свою деятельность через дочернюю компанию IEOC. Ежедневно производя около 350 тыс. барр. (в нефтяном эквиваленте) углеводородного сырья, компания тем самым является ведущей в египетской нефтегазовой отрасли. В 2022 г. на долю Eni пришлось 60% всего добытого природного газа в Египте [34]. В апреле 2022 г. египетская газовая компания EGAS и Eni подписали соглашение о расширении египетской газодобычи и увеличении поставок добываемого газа на итальянский рынок [35]. Концерн Eni продолжает расширять свою деятельность в Египте, уделяя особое внимание геологоразведке на прибрежном шельфе. В январе 2023 г. итальянский концерн объявил об открытии нового газового месторождения на участке Nargis‑1. Предполагаемые запасы месторождения компания оценила как «существенные». Участок Nargis‑1 является частью более крупного участка Nargis площадью около 1800 км2, который разрабатывается на концессионной основе. Кроме Eni (с долей участия в 45%), на участке работают также Chevron (с долей участия тоже в 45%) и компания Tharwa Petroleum Сompany SAE (с долей участия в 10%). Впрочем, итальянцы не упускают из виду и перспективные для геологоразведки участки недр на суше. В апреле 2022 г. Eni объявил об открытии в египетской Западной пустыне нового нефтегазового месторождения, суточную продуктивность которого оценил в 8,5 тыс. барр. в нефтяном эквиваленте [36]. Кроме добычи углеводородов, итальянский концерн реализует в Египте и ряд проектов в сфере ВИЭ [36]. О важности, которую египетская сторона придает сотрудничеству с Eni, свидетельствуют регулярные встречи президента Египта Абдель-­Фаттаха эль-­Сиси с главой Eni Клаудио Дескальци. Так, лишь в 2022–2023 гг. таких встреч состоялось три [37].

Заключение

Как и во многих других странах мира, энергетическая отрасль Египта находится в настоящее время на переломном этапе «энергетического перехода». Еще недавно критически зависевшая от наличия на внутреннем рынке доступного по цене углеводородного топлива, египетская энергетическая отрасль демонстрирует очевидные успехи в диверсификации энергобаланса за счет все возрастающего использования ВИЭ. Ключевым фактором успеха здесь является грамотный подход к задействованию имеющихся внутренних резервов. Надо отметить, что успехи Египта особенно заметны в региональном разрезе: многие соседние государства находятся в схожих природно-­климатических условиях, но в силу разных обстоятельств не в состоянии полноценно воспользоваться этими преимуществами. Особенностью же Египта является давнее наличие ВИЭ в энергобалансе: возведенная в 1960–1971 гг. Асуанская ГЭС до сих пор производит значительную долю электроэнергии в стране. В настоящее время власти республики усиленно развивают также ветро- и солнечную энергетику. Еще одной характерной особенностью египетского энергоперехода является наличие стратегического видения и неплохой, по региональным меркам, правовой базы развития возобновляемой энергетики. В частности, разработаны и применяются на практике Стратегия устойчивого развития и Консолидированная стратегия по устойчивой энергетике. Практическая реализация энергетического перехода в АРЕ осуществляется согласно закону о возобновляемой энергетике от 2014 г.
Тем не менее, необходимо отметить, что, осуществляя энергетический переход, Египет не отказывается и от использования углеводородного сырья. Более того, власти страны по-прежнему стимулируют приток инвестиций в традиционную энергетику, а также в поиск и освоение новых месторождений нефти и природного газа.
Намеченное на начало 2024 г. вступление Арабской Республики Египет в объединение БРИКС продиктовано стремлением руководства страны повысить свое региональное и глобальное влияние и диверсифицировать политические и экономические связи сообразно новым геополитическим реалиям. Вместе с тем необходимо учитывать настрой руководства АРЕ на продолжение экономического (и прежде всего энергетического) сотрудничества с традиционными партнерами из числа западных государств. Кроме того, Египет развивает энергетическое партнерство с Китаем и с соседями по региону.
Текущие события на Ближнем Востоке демонстрируют, что, несмотря на количественно небольшой удельный вес Египта в мировой торговле углеводородами, эта страна в силу своего важного стратегического положения способна оказывать существенное влияние на мировые энергетические рынки. Яркое тому доказательство – нарушения стабильности поставок углеводородного сырья на экспорт вследствие обострения палестино-­израильского конфликта в октябре 2023 г. В частности, из-за интенсивных военных действий снизились поставки добываемого в Израиле природного газа на египетские предприятия по производству СПГ. Соответственно упали и объемы экспорта средиземноморского газа на европейские рынки [38].
Россия традиционно поддерживает с Египтом тесные связи в области политики и экономики. Правовой основой двустороннего сотрудничества является договор между Российской Федерацией и Арабской Республикой Египет о всестороннем партнерстве и стратегическом сотрудничестве от 17 октября 2018 г. (вступил в силу 10 января 2021 г.). Взаимодействие между двумя государствами носит многогранный характер с акцентом на экономику. Кроме совместной деятельности в области добычи нефти и природного газа, стороны реализуют проекты создания на территории Египта российской промышленной зоны из двух производственных площадок (в районе Айн-­Сохна на побережье Красного моря и в Порт-­Саиде на севере страны). Россия и Египет сотрудничают в области атомной энергетики. Египет импортирует из России продукцию ВПК, зерно, удобрения, металлы, древесину, минеральное топливо, машины и оборудование. В свою очередь, Египет поставляет на российский рынок плодоовощную и парфюмерно-­косметическую продукцию, пластмассы, соль, серу и цемент. В 2022 г. египетский экспорт в Россию в стоимостном выражении составил 595,1 млн долл., а импорт из России – 4,1 млрд долл. За первое полугодие 2023 г. Египет посетило 750 тыс. российских туристов [32, C. 6]. В настоящее время ведутся переговоры о разработке и подписании договора о свободной торговле между Египтом и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). С учетом изложенного можно сделать вывод, что вступление Арабской Республики Египет в БРИКС пойдет на пользу всем участникам этого объединения, в том числе и России.
Переизбрание 10 декабря 2023 г. президентом Египта Абдул-­Фаттаха Халила Ас-­Сиси даёт основание полагать, что курс страны на развитие взаимовыгодного масштабного сотрудничества с Россией, в том числе и в рамках БРИКС, будет продолжен.

Статья подготовлена по результатам работ, выполненных в рамках гос. задания ИПНГ РАН (тема № FMMЕ‑2022-0004 – «Фундаментальный базис энергоэффективных, ресурсосберегающих и экологически безопасных, инновационных и цифровых технологий поиска, разведки и разработки нефтяных и газовых месторождений, исследование, добыча и освоение традиционных и нетрадиционных запасов и ресурсов нефти и газа; разработка рекомендаций по реализации продукции нефтегазового комплекса в условиях энергоперехода и политики ЕС по декарбонизации энергетики (фундаментальные, поисковые, прикладные, экономические и междисциплинарные исследования)». Рег. номер учёта в РОСРИД: 122022800270-0.

УДК 620.9

DOI 10.46920/2409‑5516_2024_2193_18

EDN: RTRSKK

Энергетика Египта на пороге перемен: энергопереход и вступление в БРИКС
Egypt’s energy sector is on the verge of change: energy transition and entry into BRICS

Аннотация. В статье проанализирована энергетическая отрасль Египта в аспекте энергетического перехода. Охарактеризованы программная и нормативно-­правовая базы обеспечения энергетического перехода. Рассмотрена национальная специфика обеспечения энергетической безопасности. Показаны роль и возможности Египта в обеспечении региональной энергобезопасности. Обрисованы меры, предпринимаемые властями для диверсификации национального энергетического баланса, и дана оценка их эффективности. Дана характеристика отдельным отраслям египетского ТЭК. Выполнен анализ принимаемых правительством мер по привлечению зарубежных инвестиций в нефтегазовую отрасль страны. Рассмотрены условия и последствия предстоящего вступления АРЕ в объединение БРИКС и проанализированы перспективы развития ТЭК страны в свете вступления в БРИКС. Сделан акцент на российско-­египетском экономическом и энергетическом сотрудничестве.
Ключевые слова: Египет, АРЕ, Россия, энергетическая отрасль, энергетическая безопасность, гидроэнергетика, ветровая энергетика, солнечная энергетика, атомная энергетика, нефть, природный газ, СПГ, БРИКС, энергетический баланс, энергетическое сотрудничество, энергетический переход.

Abstract. The article analyzes the energy industry of Egypt in the aspect of the energy transition. The program and regulatory frameworks for ensuring the energy transition are characterized. The national specifics of ensuring national energy security are considered. The role and capabilities of Egypt in ensuring regional energy security are shown. The measures taken by the authorities to diversify the national energy balance are outlined and their effectiveness is assessed. The characteristics of individual branches of the Egyptian energy sector are given. The analysis of the measures taken by the government to attract foreign investment in the oil and gas industry of the country is carried out. The conditions and consequences of the upcoming accession of the ARE to the BRICS union are considered and the prospects for the development of the country’s fuel and energy sector in the light of joining the BRICS are analyzed. Emphasis is placed on Russian-­Egyptian economic and energy cooperation.
Keywords: Egypt, ARE, Russia, energy industry, energy security, fuel and energy branch, hydropower, wind energy, solar energy, nuclear energy, oil, natural gas, LNG, BRICS, energy balance, energy cooperation, energy transition.