Энергоемкость экономики России и основные направления по ее сокращению

Михаил СОКОЛОВ
Ведущий научный сотрудник сектора энергетической политики Центра инновационной экономики и промышленной политики, д. э. н.
Е-mail: mistral‑36@mail.ru

Введение

Энергоемкость является одним из ключевых показателей состояния развития промышленности стран, ибо ее уровень тесно связан со структурой экономики, с темпами ее роста, с инвестиционной активностью, с состоянием основных технологических фондов, техническими и финансовыми возможностями по их обновлению и модернизации, с ценовой политикой на энергоресурсы. Если энергоемкость снижается ежегодно в размере 3–4 %, то с уверенностью можно сказать, что экономика этой страны развивается в фарватере мировой технологической революции, а благосостояние ее населения растет.
По мнению лауреата Нобелевской премии, генерального директора Центра энергоэффективности ХХI век д. э. н. И. А. Башмакова, повышение энергоэффективности является одним из экономических законов человеческой цивилизации [1]. Этот закон показывает, что если энергоемкость и материалоемкость в экономике той или иной страны не снижаются или сохраняется на одном уровне, то сложившиеся доля расходов на материалы и энергию в затратах производителей ведет к торможению темпов роста экономики и снижению конкурентоспособности ее товаров на внутреннем и на международных рынках.
По данным Мирового энергетического агентства (МЭА), по уровню энергоемкости Россия располагается на 136 месте среди 146 стран мира [2]. По мнению большинства исследователей, российская экономика отличается не только высокой энергоемкостью, но и высокой материалоемкостью. По оценкам ООН материалоемкость ВВП России на 40 % выше среднемировой, в 4,2 раза выше, чем в США и Германии, в 7,6 раза выше, чем в Японии [3].
Важнейшими причинами, как высокой энергоемкости, так и материалоемкости экономики России, являются структура российской экономики с преобладанием в ней сырьевых отраслей, сильная изношенность основных фондов и их технологическая отсталость, суровые климатические условия, огромная территория. При этом, специалисты рассчитали, что на «территорию и климат» приходится 10 % сложившейся в стране энергоемкости, остальные 90 % связаны с технологиями, структурой экономики и жизненным уровнем населения.
По расчетам Института энергетической стратегии общий суммарный потенциал только технологического и организационного энергосбережения равняется в России 40–45 % [3] от всего энергопотребления, что в переводе на объем потребляемых в 2020 г. энергоресурсов составляет порядка 400 млн т у. т. с общими текущими годовыми затратами на их производство в размере 3,5 трлн руб. и капитальными расходами в объеме 914 млрд руб. [4].

Методы расчета энергоемкости

Энергоемкость экономики той или иной страны обычно рассчитывается на основе сопоставления валового внутреннего продукта и физического объема потребленных топливно-­энергетических ресурсов. При этом, при расчетах энергоемкости по России по ВВП обычно использоваться четыре его вида: ВВП в руб­лях в сопоставимых ценах базового года, ВВП в текущих ценах в руб­лях, ВВП в долларах по текущему валютному курсу руб­ля и ВВП в долларах по паритету покупательной способности руб­ля (ППС). Среди этих показателей наиболее достоверно динамику энергоемкости отражает ВВП, посчитанный в постоянных ценах в руб­лях и в долларах по курсу ППС. Однако, показатели энергоемкости, полученные на их основе, тоже не лишены недостатка, т. к. в первом случае затрудняется сопоставление ее абсолютных показателей в России с уровнем энергоемкости в других странах, а во втором случае, существенно занижается как уровень энергоемкости, так и ее динамика в России.
По расчетам Министерства экономического развития РФ определение энергоемкости России с использованием для ВВП курса руб­ля по ППС по состоянию на 2020 г., ее показатель в 1,9 раза превышал среднюю энергоемкость по миру и в 2,6 раза по Японии. При расчете же по валютному курса руб­ля она уже в 3 раза превышала среднюю по миру и почти в 6 раз по Японии [5].
Динамика и уровень энергоемкости ВВП в России в 2000–2021 гг.

При определении энергоемкости на основе ВВП, рассчитанного по паритету покупательной

способности руб­ля к доллару за 2000–2021 гг., она снизилась в 2,7 раза с 452 до 169 кг н. э./1000 долл., и, несмотря на такое снижение, превышала в 2021 г. среднемировой показатель в 1,7 раза (98,6 кг н. э.), по странам Европейского союза в 2,5 раза (67), в сравнении с Германией в 2,7 раза (63), с США – ​в 1,8 раза (94,8), с Китаем – ​в 1,2 раза (153) (таблица 1).

Наряду с абсолютными показателями энергоемкости, нами была рассчитана динамика ее темпов по отдельным периодам. Такой расчет показал, что за 1999–2007 гг. среднегодовой темп снижения энергоемкости составил 8,5 %, за 2007–2016 гг. – 1,4 %, за 2016–2021 гг. – 3 %.
Одновременно, по этим же периодам, были проведены аналогичные расчеты на базе ВВП, полученного на основе постоянных цен в руб­лях. Динамика снижения энергоемкости в этом случае заметно ухудшилась. Так, за 1999–2007 гг. среднегодовой темп снижения энергоемкости составил не 8,5 %, а 5,1 %, за 2007–2016 гг. не 1,4 %, а всего 0,1 %, за 2016–2021 гг. не снижение в 3 %, а ее рост в 0,3 % (таблица 1).
Более детальное рассмотрение причин таких различий по динамике энергоемкости на основе российской статистики по ВВП и Международного валютного фонда (МВФ) показало, что это связано с недостоверным курсом пересчета руб­ля в долларах по ППС. Доказательством этого является сильнейшее расхождение в индексе роста ВВП России в постоянных ценах за 2007–2021 гг. и индексе роста ВВП в долл. по ППС за эти же годы. В первом случае ВВП увеличился с 33,2 трлн руб. до 38,9 трлн руб. с индексом роста в 117 % и ежегодным его ростом в 1,1 %. Во втором случае, ВВП вырос с 1329 млрд долл. до 4491 млрд долл. с индексом роста в 338 % и с ежегодным ростом в 9,1 %, что в 1,4 раза превышает этот показатель даже в Китае. Все это свидетельствует о недостоверности расчетов курса руб­ля по ППС и, как следствие, ошибочности расчетов энергоемкости в России на его основе.
Так как определение энергоемкости в России при расчете его ВВП по ППС, по текущему валютному курсу руб­ля и в текущих ценах в руб., сильно искажают ее динамику, то наиболее достоверным среди всех четырех методов ее счета следует считать показатели, полученные на основе использования ВВП в постоянных ценах в руб. Такой расчет, как и по ППС, показывает, что в нулевые годы этого века в России наблюдалось серьезное сокращение энергоемкости ВВП. В 2000–2007 гг. она ежегодно сокращалась на 5,1 %, опережая по этому показателю как в целом мир, так и ведущие промышленно развитые страны в лице Германии, США, Японии, за исключением Китая (таблица 1).
В последние же 14 лет (2008–2021 гг.), энергоемкость в нашей стране застыла в своей динамике – ​за 2007–2016 гг. среднегодовой темп ее снижения составил всего 0,1 %, а в 2016–2021 гг. она ежегодно возрастала на 0,3 % (таблица 1 и 3). В отличие от России в эти же годы в большинстве промышленно развитых стран снижение энергоемкости ускорилось. Так в странах ЕС ежегодный темп ее снижения с 2000–2007 гг. в 2008–2021 гг. увеличился с 3 до 4,6 %; в Германии – ​с 3,1 до 5,3 %; в США – ​с 4 до 4,9 %; в Японии – ​с 3,1 до 3,6 % (таблица 1, рис. 1).

Внимательный анализ причин снижения энергоемкости экономики России в период 2000–2007 гг. показывает, что основная заслуга здесь в преобладающей степени принадлежала росту экономики, обусловленного внешним фактором – ​небывалым взлетом мировых цен на топливно-­энергетические товары. По оценкам Минэкономразвития РФ за счет этого фактора обеспечивалось около половины роста ВВП. Мировая цена нефти в эти годы возросла более чем в 5 раз с 18 до 97 долл./барр., что привело к рекордному росту в стране доходов от нефтегазовых ресурсов – ​они выросли в 20 раз, с 220 млн руб. до 2.2 трлн руб., а их доля в Федеральном бюджете страны увеличилась в 2,5 раза с 19,2 до 47,5 %.
Огромный рост этих доходов позволил стране резко нарастить инвестиции в основные фонды, ускорить их обновление, увеличить объем выпуска продукции за счет «эффекта экономии энергоресурсов на масштабах производства», что и явилось основной причиной снижения энергоемкости в эти годы.
В постоянных ценах среднегодовой темп инвестиций в этот период составлял двузначную цифру в 13 %, в результате чего коэффициент обновления основных фондов на менее энергоемкие и более эффективные виды оборудования и машин за 2000–2008 гг. возрос в 2,4 раза с 1,8 до 4,4 % [6]. За счет обновления основных фондов, т. е. технологического фактора, энергоемкость экономики в эти годы снижалась ежегодно на 1 %.
Объяснение, аналогичное нашему, о снижении энергоемкости ВВП в этот период, а так же небывалых темпов его роста, ежегодно в среднем на 6,9 % и двузначных темпов роста инвестиционной деятельности, дали Кудрин и Гурвич, назвав эти явления в российской экономике, «моделью импортированного роста», охарактеризовав ее как ущербную в долгосрочном плане для развития страны [7]. И действительно, такая модель развития российской экономики в условиях сильнейших колебаний мировых цен на энергоресурсы обусловила ее пройти в последние два десятилетия через три болезненных кризиса. В 1998 г., когда мировая цена нефти марки Brent снизилась в 1,5 раза с 19,1 до 12,7 долл./барр., что привело к падению ВВП России на 5,3 %; в 2009 г. цена нефти снизилась в 1,6 раза, а ВВП упал на 7,8 %; в 2015 г. цена нефти снизилась в 2,3 раза, что отразилось на падении ВВП на 3,7 %. По расчетам И. А. Башмакова, в результате прохождения экономики России через эти три кризисных периода, общие суммарные потери ВВП составили около 17 %, или в среднем 1 % в год, а потери в темпах снижения энергоемкости – ​12 % [3].

Основные факторы, воздействующие на динамику энергоемкости в России

Анализ динамики среднегодовых темпов энергоемкости в России за 2000–2021 гг. свидетельствует, что к наиболее важным факторам, определяющим ее динамику необходимо отнести следующие: колебания мировых цен на энергоресурсы, экономическую активность, структурные сдвиги в экономике, объем потребляемых энергоресурсов и ценовую политику на них. Кроме того, фактор экономической активности включает в себя два подвида: темпы роста инвестиций в основные фонды и темпы роста ВВП.

Фактор 1. Колебания мировых цен на энергоресурсы. Динамика мировых цен на энергоресурсы на протяжении всех последних 22‑х лет в силу огромного влияния доходов от них на развитие российской экономики всегда выступала активным стимулятором снижения энергоемкости в периоды высоких цен на нефть или ее тормозом во время их падения. Влияние уровня мировых цен на нефть осуществлялось опосредованно через активизацию инвестиционной деятельности, рост темпов ВВП и повышение жизненного уровня населения страны.
В период 2000–2007 гг. повышение мировых цен на энергоресурсы и рост на этой основе нефтегазовых доходов, возросших в федеральном бюджете страны с 19,2 до 47 %, позволили увеличить инвестиции в основные фонды в текущих ценах в 5,8 раза, объем ВВП в 4,5 раза, повышение жизненного уровня населения в 2,5 раза, пенсий в 4,5 раза. Такие изменения благоприятно отразились на энергоемкости – ​она ежегодно снижалась на 5,1 %. И, наоборот, снижение мировых цен на энергоресурсы и сокращение на этой основе нефтегазовых доходов в бюджете страны, всегда отрицательно отражалось на динамике энергоемкости.
Так, снижение мировой цены нефти в 2009 г. на 36,3 %, обусловившей сокращение нефтегазовых доходов в федеральный бюджет на 47 %, привело к росту энергоемкости на 5 % (таблица 3). В 2015–2016 гг. мировые цены нефти снизились более, чем в два раза, в результате чего энергоемкость, снижавшаяся до этого, пошла в рост. Аналогичная ситуация произошла и в 2020 г., снижение цены нефти на 34,7 % привело к повышению энергоемкости в этом году на 3,6 %.
Такая реакция энергоемкости на колебания мировых цен на энергоресурсы свидетельствует, что России необходимо как можно быстрее перестраивать существующую структуру экономики в пользу высоко технологичных отраслей. При этом промедление с развитием этих отраслей может еще больше затормозить рост экономики и жизненного уровня населения, учитывая активную перестройку импортеров российских энергоресурсов в пользу возобновляемых источников энергии и снижения мировых цен на них, а вместе с этим и доходов российского бюджета.
Фактор 2. Экономическая активность в виде инвестиционной деятельности и темпов роста ВВП. Инвестиции воздействуют на динамику энергоемкости через обновление основных фондов, и темпы роста ВВП, а последние через повышение жизненного уровня населения, которое путем приобретения более современного и благоустроенного жилья, современных автомобилей и различного рода новой бытовой техники, активно способствуют снижению энергоемкости экономики. По нашему мнению инвестиции в основные фонды, учитывая, что они, как правило, связаны с внедрением в производство более прогрессивных и менее энергоемких видов машин, оборудования и технологий, выступают более интегрированным фактором, влияющим на энергоемкость по сравнению с технологическим фактором. Между тем, технологическим фактором оперирует целый ряд экономистов и Министерство экономического развития в своих докладах по энергосбережению, где вклад этого фактора в динамику энергоемкости рассчитывается на основе 80 направлений использования энергоресурсов в секторах экономики.
Из представленной нами статистики годовых темпов роста инвестиций, ВВП и энергоемкости за 2000–2021 гг. четко видно, что чем выше были годовые темпы роста инвестиций в основные фонды, тем выше и темпы роста ВВП, тем быстрее снижалась энергоемкость и, наоборот, падение темпов роста инвестиций и темпов роста ВВП вело к росту энергоемкости. Данные зависимости хорошо прослеживается на рис. 2 на протяжении всего исследуемого нами периода. На рисунке видно, что все пики по росту или снижению годовых темпов роста инвестиций и ВВП совпадают с соответствующими пиками по энергоемкости.

Более детальный анализ влияния инвестиционной деятельности и роста ВВП на уровень энергоемкости в России на основе стабильного периода ее снижения в 2000–2007 гг., позволил нам выявить прямую зависимость динамики энергоемкости от динамики инвестиций в основные фонды и роста ВВП и рассчитать коэффициенты этой зависимости.
Расчет этих коэффициентов, произведенный на базе среднегодовых темпов инвестиций, ВВП и энергоемкости, показал, что в 2000–2007 гг. среднегодовой темп роста инвестиций в России в основные фонды составляя 13 %, опережая темпы снижения энергоемкости в 2,5 раза (13 %:5,1 %), что говорит о том, что каждый процент снижения энергоемкости обеспечивался 2,5 % роста инвестиций, а по ВВП один процент снижения энергоемкости требовал его ежегодного роста в 1,3 % (6,9 %:5,1 %).
Могут ли полученные нами коэффициенты зависимости динамики энергоемкости в 2000–2007 гг. от темпов роста инвестиций и ВВП рассматриваться выявленной закономерностью? Проверка этих коэффициентов на основе статистики по темпам инвестиций и ВВП в период 2008–2021 гг. показала их справедливость.
Проверка справедливости этих коэффициентов для реальных показателей энергоемкости, сложившихся в 2008–2021 гг. путем деления среднегодового темпа по инвестициям и ВВП на данные коэффициенты, с небольшими погрешностями показала, что расчетный показатель по энергоемкости совпал с реальным ее значением в + 0,1 %, имевшим место в 2008–2021 гг.
Кроме того, полученные коэффициенты показали, каковы должны были быть темпы роста инвестиций и ВВП, когда в 2007 г. было запланировано снижение энергоемкости ВВП на 40 % на период 2008–2020 гг., с ежегодным снижением ее в 2,6 %. Такой расчет показал, что среднегодовые темпы роста инвестиций в основные фонды должны были составлять 6,5 %, а темпы роста ВВП в 3,5 %. В действительности в этот период среднегодовой темп по инвестициям составлял всего 2 %, а по ВВП 1,1 %.
Выявленная нами зависимость динамики энергоемкости свидетельствует о том, что если Минэкономразвития и Правительство РФ планируют в перспективе снижение энергоемкости, то одновременно с этим необходимо обязательно устанавливать задания и по темпам роста инвестиций в основные фонды и темпам роста ВВП. Если же темпы роста инвестиций не будут опережать запланированные темпы снижения энергоемкости в 2,5 раза, а темпы роста ВВП в 1,3 раза, то можно заранее сказать, что запланированное снижение энергоемкости экономики не будет достигнуто, как это произошло в 2008–2020 гг.
Фактор 3. Структурные сдвиги на уровне отраслей экономики. Чем интенсивнее перестраивается структура экономики в пользу отраслей с высокой добавленной стоимостью и низкой энергоемкостью, чем выше в ВВП доля обрабатывающих отраслей и услуг, тем выше темпы снижения энергоемкости. И, наоборот, если структура экономики трансформируются в сырьевую ее направленность, то это ведет к торможению снижения энергоемкости и ее росту. Именно это мы можем наблюдать в России. Если в 2007 г. в общей величине валовой добавленной стоимости, формирующей ВВП, на добывающие отрасли приходилось 32 %, то в 2018 г. она возросла до 43,3 %, а по обрабатывающим отраслям за эти же годы она уменьшилась с 58,4 до 46,5 % [4].
В основе такой трансформации лежит главная сила и двигатель любой экономики – ​это инвестиции в основные фонды. Если в 2007 г. инвестиции в обрабатывающих отраслях составляли 1,020 млрд руб. и на 20 млрд были больше инвестиций в основные фонды сырьевых отраслей, то к 2021 г., наоборот инвестиции в сырьевые отрасли стали опережать обрабатывающие на 1,121 млрд руб. То же самое произошло и с объемом основных фондов – ​в добывающих отраслях в 2020 г. они стали больше на 2,2 трлн руб. (таблица 5). Отрицательное влияние на энергоемкость изменения структуры экономики в пользу сырьевых отраслей обусловлено двумя причинами.

Первая связана с более высокой долей затрат на первичные энергоресурсы в сырьевых отраслях в сравнении с обрабатывающими. Так, в 2020 г. в сырьевых отраслях по стоимости она составляла 16,6 %, а по всем обрабатывающим отраслям – ​в 2,9 раза меньше или 5,8 %, в том числе при производстве машин и оборудования – ​4,1 %, одежды – ​1,8 %, компьютеров, электронных и оптических изделий 2,5 % [4, 6]. Необходимо отметить, что указанная доля в затратах на энергоресурсы в динамике, в сырьевых отраслях в связи с ухудшением условий разработки полезных ископаемых и опережающим ростом цен на них постоянно растет, а в обрабатывающих сокращается. Так в 2005 г. эта доля в добыче полезных ископаемых составляла в 2,7 раза меньше, всего 6,1 %.
Вторая причина отрицательного влияния российской структурной перестройки на энергоемкость связана с отдачей отраслей по фондам и инвестициям. По сырьевым отраслям она многократно меньше по сравнению с обрабатывающими отраслями, о чем свидетельствует следующая статистика. В 2020 г. отдача по выручке в обрабатывающих отраслях превышала этот показатель в добывающих отраслях по фондам и инвестициям в 3,4 раза, в том числе по машинам и оборудованию по фондам в 5 раз, а по инвестициям в 6,5 раза. (таблица 5).
Следует задать себе вопрос, в чем же причины того, что Россия, несмотря на очевидные преимущества развития обрабатывающих отраслей по отношению к сырьевым и, несмотря на призывы экономистов и власти, никак не может побороть сырьевой тренд российской экономики? Исследование этой проблемы показывает, что это связано с высокой налоговой нагрузкой в обрабатывающих отраслях промышленности, которая оставляет им мизерные средства для расширенного воспроизводства, и наоборот, высокой прибыльностью сырьевых отраслей.
Так, среднегодовая рентабельность деятельности предприятий по отношению к затратам по всем обрабатывающим отраслям в 2018–2020 гг. составила 11,7 %, а по отношению к активам – 5,9 %, в том числе при производстве машин и оборудования 6,3 и 0,6 %, при производстве автотранспортных средств 1,8 и 2,7 %, при производстве нефтепродуктов 7,9 и 3,9 %, при среднегодовой инфляции в этот же период в 10 %.
Вряд ли при такой прибыльности и инфляции, при ставке по кредитам коммерческих банков на срок больше года в 13 %, российские обрабатывающие компании будут в состоянии заниматься расширенным производством. В эти же годы рентабельность в добыче полезных ископаемых по отношению к затратам составляла 27,1 %, а по отношению к активам 12,5 %, в том числе в добыче металлических руд 66,4 и 23 % [4, 6].
Поэтому, если Россия хочет уйти от сырьевой направленности экономики, если страна ставит перед собой задачу по снижению энергоемкости своей экономики, то одним из важнейших мероприятий должно стать кардинальное снижение налоговой нагрузки по всем обрабатывающим отраслям, что позволит им нарастить инвестиционную деятельность и обогнать по этому показателю сырьевые отрасли.
Фактор 4. Ценовая политика на энергоресурсы. Анализ ценовой политики по странам показывает, что цены – ​очень опасное лекарство для экономики страны в целом и динамики ее энергоемкости. Высокие цены на энергоресурсы, если государство одновременно не осуществляет стимулирование снижения энергоемкости, снижают конкурентоспособность собственного производства обрабатывающих отраслей, сохраняя тем самым сырьевую направленность экономики, а низкие цены, если в результате их использования не растет технологический уровень экономики, способствуют расточительному использованию энергоресурсов и сокращают стимулы по их экономии.
В России в настоящее время официальная ценовая политика направлена на повышение внутренних цен на энергоресурсы до уровня мировых цен, в расчете на то, что это явится стимулом к экономии энергоресурсов. Однако мировая практика показывает, что если вы повышаете цены на энергоресурсы и при этом не стимулируете повышение энергоэффективности при их использовании, то расходы производителей на энергоресурсы будут возрастать, а экономический рост тормозиться. Именно такой процесс сегодня происходит в российской экономике, что ведет к снижению конкурентоспособности продукции российских обрабатывающих отраслей как на внутреннем, так и на внешних рынках и, в конечном итоге, через структурный фактор, сдерживает снижение энергоемкости.
Тактика опережающего роста цен на энергоресурсы тогда срабатывает, когда вместе с ней одновременно государство проводит активную политику по стимулированию энергосбережения и выделяет на эти цели солидные денежные средства. В России эта вторая обязательная составляющая политики энергосбережения в настоящее время отсутствует.
В качестве положительного примера комплексного подхода к энергосбережению можно привести энергетическую стратегию США, осуществляемую в стране в последнее десятилетие. Согласно этой стратегии, основные стимулы по снижению энергоемкости связаны не с ростом цен на энергоресурсы, а наоборот, с их снижением и с выделением ежегодно значительных денежных средств для производителей энергоресурсов и их потребителей. В частности, любой предприниматель может заключить с Министерством энергетики договор о сокращении энергопотребления на 2,5 % в год в обмен на получение солидного гранта и техническую помощь.
В результате такой политики, одновременно направленной на снижение цен на энергоресурсы и стимулирование энергосбережения, общие затраты в стоимостном выражении на минеральные энергоносители снизились в ВВП США до 1,5 %. Аналогичный показатель по России равен 11 %, т. е. в 7 раз выше.
США после 2009 г., в результате начала сланцевой революции в добыче нефти и природного газа, отказались по топливно-­энергетическому комплексу от получения доходов в бюджет в виде «ресурсной ренты», когда цена реализации углеводородов потребителям существенно превышает издержки их производства и часть этого превышения государство забирает в виде налогов.
Уровень цены на углеводороды в США теперь стал формироваться на минимальном ее превышении над издержками, который позволяет хозяйствующему субъекту нормально развиваться и функционировать. За 2009–2020 гг. цена на газ на внутреннем рынке США снизилась в 4,5 раза, с 319 до 71,6 долл./1000 м3, а цены на нефть в 2,6 раза, с 100,1 до 39,2 долл./барр. [8].
Такая новая политика США по отношению к ценам на первичные энергоресурсы свидетельствует, что страна, наращивая производство углеводородов, стала ориентироваться, в первую очередь, не на увеличение доходов от нефтегазовых отраслей, а на удешевление продукции обрабатывающих отраслей и расширение ее реализации на внутреннем и международных рынках и, получения на этой основе возросших налоговых поступлений в бюджет страны.
Важным положительным моментом снижения внутренних цен на энергоносители в США, явился рост прибыльности энергоемких предприятий, использующих нефть и природный газ в качестве химического сырья, в результате чего произошло повышение конкурентоспособности их продукции на мировых рынках и возврат на родину из Китая и Мексики целого ряда химических предприятий, переведенных туда ранее.
В конце 2022 г. по инициативе Президента Франции Э. Макрона, тревогу подняли руководители стран ЕС, опасаясь переноса своих энергоемких производств в США после подписания Президентом Дж. Байденом климатического закона, основные положения которого направлены на дальнейшее удешевление производства энергоресурсов с выделением для этого 369 млрд долл. посредством сокращения для энергетических компаний налога на прибыль с действующей ставки в 21 до 15 %. Кроме того, климатический закон США ввел освобождение полностью от этого налога производителей, использующих ускоренную амортизацию для оплаты новых инвестиций в НИОКР, связанных с энергетикой [9]. Еще до вступления в силу этого закона, средняя цена за 10 прошедших месяцев 2022 г. на природный газ в США была в 7 раз ниже по сравнению с ценой на него в странах ЕС [10].
В целом можно констатировать, что, проводимая сегодня в России ценовая политика, основанная на опережающем росте цен на продукцию естественных монополий по отношению к общему росту цен в экономике страны, оторванная от мероприятий по стимулированию энергоэффективности, с выделение на это денежных средств из федерального бюджета или предоставления налоговых льгот и более дешевых кредитов для потребителей энергоресурсов, приводит к удорожанию производства и негативно влияет на развитие экономики страны.
Фактор 5. Объем потребляемых энергоресурсов. В дополнение к рассмотренным нами макроэкономическим факторам, определяющих динамику энергоемкости, следует отнести и еще один важный фактор – ​динамику объема потребления энергоресурсов.
В 2021 г. производство первичных энергоресурсов в России на душу населения составляло 9 т н. э., из которых 42 % уходило на экспорт, а остальные 58 % – ​5,2 т н. э. шли на внутреннее потребление. Среди отраслей наибольший объем потребления приходился на электроэнергетику – ​22 %, на обрабатывающую промышленность – ​20 %, на жилищно-­коммунальный сектор – ​17 %.
В этом же 2021 г. в целом по миру потребление энергоресурсов на душу населения равнялось 1,8 т н. э., в странах ЕС – ​3,3, в Германии – ​3,7, в США – ​6,8, в Канаде – ​8,8, в Китае 2,7 т н. э. (таблица 6).
Наряду с высоким потреблением топливно-­энергетических ресурсов, России в наследство от Советского Союза досталось и высокое душевое потребление электроэнергии. В 2021 г. оно составляло 795 кВт·ч/месяц при 703 кВт·ч/месяц в Германии, 1327 кВт·ч/месяц в США, 1681 кВт·ч/месяц в Канаде, 813 кВт·ч/месяц в Японии и 604 кВт·ч/месяц в Китае.
Большинство промышленно развитых стран достигнув высоких уровней потребления энергоресурсов, в последнее два десятилетия под влиянием ускорившихся темпов технического прогресса, позволяющего существенно повысить энергоэффективность использования энергоресурсов, начали снижать объемы их потребления. В ЕС в последние пять лет среднегодовой темп снижения энергопотребления составил 3,6 %, в Германии 2,3 %, в США – ​0,3 %, в Японии – ​1,5 % (таблица 6, рис. 3).

В отличие от названных стран, в России наблюдается рост потребления энергоресурсов, причем нарастающим темпом с 1,2 % в 2000–2007 гг. до 2,1 % в 2017–2021 гг. Это свидетельствует, с одной стороны, о том, что страна явно недостаточно полно использует плоды технологического прогресса, с другой стороны, о более льготных условиях экономической деятельности сырьевых отраслей по сравнению с обрабатывающими отраслями.
Необходимо отметить, что существует тесная зависимость динамики энергоемкости от темпов потребления энергоресурсов и темпов роста ВВП.
Если темпы роста ВВП опережают темпы роста потребления энергоресурсов, то энергоемкость в стране снижется, и наоборот. Это хорошо видно на примере Китая, где, несмотря на высокие темпы роста потребления энергоресурсов, энергоемкость снижалась за счет более высоких темпов роста ВВП. В России это происходило в период 2000–2007 гг. темпы роста ВВП составляли 6,9 %, и опережали темпы потребления энергоресурсов (1,2 %) почти в 6 раз, что и обусловило в этот период снижение энергоемкости ежегодно на 5,1 %. Затем в 2007–2017 гг. опережение ВВП по темпам роста сократилось до 2,5 раза, что в сочетании с низкими темпами роста инвестиций и ВВП обусловило снижение темпов энергоемкости в эти годы всего на 0,1 %. В 2017–2021 гг. впервые за многие годы среднегодовой темп роста потребления энергоресурсов наоборот стал опережать в 1,4 раза соответствующий показатель по ВВП, что привело к стагнации уровня энергоемкости, а в отдельные годы к ее росту (таблицы 3 и 4).

Анализируя приведенную статистику, напрашивается вопрос, что делать с потреблением энергоресурсов в России – ​нужно ли его наращивать до уровня США и Канады или действовать как страны Западной Европы и Японии и снижать энергопотребление.
Конечно, в краткосрочном плане, в условиях драконовских санкций со стороны Европы и США, наложивших запрет на импорт оборудования и технологий, в ближайшие годы необходимо поддерживать сложившийся уровень внутреннего потребления и экспорта энергоресурсов, учитывая насущную потребность в валютных средствах на параллельный импорт и проведение активной политики по импортозамещению.
Что касается более отдаленной перспективы, то России обязательно необходимо начать сокращать производство топливно-­энергетических товаров за счет снижения их экспорта, расширяя при этом уровень их внутреннего потребления при одновременном опережающем росте ВВП. Такое развитие энергокомплекса в стране должно позволить высвободить существенные инвестиционные средства, идущие сегодня на развитие добывающих отраслей и перенаправить их на развитие обрабатывающих отраслей путем снижения налоговой нагрузки по их деятельности, что должно позволить не только компенсировать потери доходов от экспорта энергоресурсов, но и нарастить их за счет существенного расширения налоговой базы от предприятий производящих товары с высокой добавленной стоимостью.
Если же в перспективе внутреннее потребление энергоресурсов будет расти опережающими темпами по отношению к ВВП, как это происходило в последние 15 лет (см. таблицу 3), то это будет свидетельствовать о сохранении сырьевой направленности развития российской экономики.

Пути снижения энергоемкости в России

Анализ состояния энергоемкости в России и воздействие на нее различных факторов показал, что ее динамика не столько зависит от борьбы за снижение энергоемкости в привязке ее к потребителям энергоресурсов, сколько от состояния макроэкономической политики, направленной на стимулирование инвестиционной деятельности, обновления основных фондов, ценообразования, повышения жизненного уровня населения и структурной перестройки экономики в пользу обрабатывающих отраслей, производящих товары с высоко добавленной стоимостью. При этом, наиболее важным среди других факторов следует считать инвестиционную деятельность, потому что от нее напрямую зависят прочие факторы, воздействующие на энергоемкость.
Проделанный нами анализ динамики энергоемкости и факторов, влияющих на нее в России в период 2000–2021 гг., позволяет сделать вывод о том, что снижение энергоемкости и повышение энергоэффективности экономики в стране целесообразно проводить по двум основным направлениям.
Первое направление, призванное снизить энергоемкость экономики России, связано с инвестициями в основные фонды, которые выступают наиболее действенным рычагом в снижении уровня энергоемкости, посредством ускорения обновления основных фондов и повышения темпов роста экономики. При этом, как показывает мировая практика, самым эффективным методом стимулирования инвестиционной деятельности на сегодня выступают амортизационные отчисления, которые формируются за счет придания им целевой функции – ​они могут быть потрачены только на инвестиционные цели. Одни экономисты характеризуют этот процесс как «метод пряника и кнута», другие называют «мягким принуждением» к инвестиционной деятельности.
Весьма характерно, что этот метод воздействия на динамику энергоемкости получил свое признание в России пока только в Государственной думе, где глава ее комитета по энергетике Павел Завальный жестко высказался о необходимости корректировки государственной политики в области энергоэффективности в пользу использования в ней метода «пряника и кнута» [11].
Огромными минусами действующей амортизационной политики в России являются наличие «пряника» при отсутствии «кнута» и низкие ставки по отчисляемой амортизации. Сегодня в стране нет контроля за целевым расходованием амортизационных отчислений  и отсутствует добротная статистика по ее начислению и использованию.
Необходимо сказать, что когда мы увеличиваем амортизационные отчисления, то вместе с этим сокращаем налоговые поступления в бюджет государства, но одновременно с этим создаем мультипликативный эффект для роста экономики, ибо сокращая поступления по налогу на прибыль, уходящей в амортизацию, в размере 20 %, одновременно с этим в 5 раз увеличиваем инвестиции по отношению к недобранному налогу по ней.
Сегодня в России объем начисленных амортизационных отчислений по отношению к объему основных фондов составляет 2,2 %, а в большинстве развитых стран этот показатель равняется 3,5–4 %. Такое превосходство развитых стран позволяет им увеличить долю амортизационных отчислений в инвестициях корпоративного сектора в основные фонды до 65–70 %, сократить расходы в них на заемные средства до 15–20 %, а на собственную прибыль до 12–15 %. В России в 2020 г. доля в общих инвестициях на амортизацию, потраченную на инвестиции в основные фонды, составила всего 20 %, кредиты банков и др. организаций – ​18,6 %, на собственную прибыль – ​35,2 %, бюджетные средства – ​19,1 %
По нашим оценкам из 8 трлн руб., начисленной амортизации в 2020 г. в корпоративном секторе, около половины было потрачено не на инвестиции в основные фонды, а на пополнение оборотных средств, на финансовые вложения на фондовых рынках и др. операции. В результате только за этот год страна недополучила инвестиций на 4 трлн руб. Кроме того, государство, освободив эту сумму от налога на прибыль, недобрало в бюджет страны 800 млрд руб. из них 720 млрд руб. – ​в бюджеты субъектов РФ.
Чтобы нарастить долю амортизационных средств в общих инвестициях страны необходимо предотвратить разбазаривание триллионных средств в виде начисленных амортизационных отчислений и направить их по своему прямому назначению, а также, учитывая высокую степень износа основных фондов, которые определяют будущее страны и динамики энергоемкости, России сегодня настоятельно необходимо осуществить амортизационную реформу, которая позволила бы нарастить долю амортизационных отчислений в инвестициях в основные фонды с существующих 20 % до уровня развитых стран в 60–70 %.
В этих целях необходимо срочно разработать и принять закон об амортизационной политике, в котором необходимо предусмотреть: сокращение действующих сроков обновления основных фондов, в первую очередь в обрабатывающих отраслях. Кроме того, необходимо обязать Федеральную налоговую службу осуществлять жесткий контроль за целевым расходованием амортизационных отчислений. В случае нецелевого их использования, установить взимание с них налога на прибыль в увеличенном размере на 10 процентных пунктов к основной ставке в 20 %. Также требуется проведение регулярных всеобщих переоценок основных фондов и начисление амортизации, не с первоначальной, а с восстановительной их стоимости, ибо сегодня при замене изношенных фондов происходит не просто возврат им первоначальной стоимости, а возникает существенное ее увеличение. Необходимо поручить Росстату наладить статистику по использованию начисленных амортизационных отчислений, как по корпоративному сектору, так и по малым и средним предприятиям, на которые сегодня приходится 45,3 % от всех фондов страны.
По нашим расчетам внедрение данных мероприятий в практику первоначально приведет к сокращению налоговых поступлений по налогу на прибыль в объеме примерно 500 млрд руб. ежегодно в течение трех лет. Как правило, все страны в этих случаях для восполнения налоговых поступлений используют «печатный станок». Такой вброс дополнительных денег в экономику не ведет к инфляции, потому что они в этом случае тратятся не на увеличение доходов населения, а только на восполнение сокращения уже сложившегося их уровня. Вбрасывая, таким образом, относительно небольшие деньги в экономику и вводя контроль за целевым расходованием амортизационных отчислений, мы одновременно сокращаем налоговую нагрузку на бизнес, увеличиваем инвестиционную активность, ускоряем процесс обновления основных фондов, повышаем темпы роста ВВП и снижаем его энергоемкость.
Исходя из изложенного, мы полагаем, что в России решение задачи по снижению энергоемкости требует не только стимулирования энергоэффективности по отдельным отраслям, но и пересмотра политики на уровне макроэкономики. Если Россия поставит перед собой задачу по повышению доли амортизационных отчислений в инвестициях до 70 %, то одной амортизационной реформы для этого будет недостаточно. Решение этой задачи потребует обязательно нарастить сам объем валовой прибыли, из которой формируется амортизация. А для того, чтобы ее нарастить требуется снижение налоговой нагрузки на бизнес и прежде всего в обрабатывающих отраслях промышленности, которые призваны, с одной стороны, ускорить обновление основных фондов в российской экономике, с доведением коэффициента их обновления с существующих 3,9 до 10–12 %, а коэффициента выбытия с 0,4 до 5–8 %, с другой стороны, улучшить структуру российской экономики в пользу отраслей многократно превосходящих сырьевые отрасли по вновь созданной стоимости на единицу инвестиционных затрат и основных фондов.
Выявленная нами зависимость динамики энергоемкости от темпов роста инвестиций в основные фонды и валового внутреннего продукта свидетельствует о том, что снижение энергоемкости нельзя добиться простым выделением средств на ее стимулирование. Большая зависимость динамики энергоемкости от темпов роста инвестиционной деятельности свидетельствует еще и о том, что стимулирование снижения энергоемкости только с помощью выделения на это средств из бюджета или с привлечением бизнеса, может выступать как дополнительный стимул. Главным стимулом, в силу его триллионных значений – ​21,3 трлн руб. в 2021 г., остаются инвестиции в основные фонды.
Именно поэтому, если Россия хочет добиться снижения энергоемкости экономики, необходимо, в первую очередь, заботится о стимулировании всей инвестиционной деятельности в стране, для чего нужно обеспечить российский бизнес соответствующими денежными средствами путем роста амортизационных отчислений, снижения налогов на прибыль, снижение ставок страховых и социальных взносов с заработной платы, снижение процента по кредитам банков до уровня 2–3 %, активизации отечественного фондового рынка, как это имеет место в большинстве промышленно развитых стран.
До тех пор, пока Россия не создаст бизнесу благоприятный климат для наращивания инвестиционной деятельности с доведением ежегодных темпов ее роста минимум до 10 %, вряд ли следует ожидать снижения энергоемкости ее экономики.
Второе направление по снижению энергоемкости в России должно быть связано с более активным целенаправленным внедрением на российских предприятиях передовых технологий, таких как парогазовые установки и установки комбинированной выработки тепла и электричества в электроэнергетике; двигателей работающих на электричестве, водороде и природном газе на транспорте; строительстве энергоэффективных зданий, внедрения энергоэффективного освещения, современных приборов учета потребления энергоресурсов, воды и тепла в жилищно-­коммунальном секторе.
Однако для того, чтобы такие технологии быстрее входили в обиход, необходимо их сделать доступными по цене для потребителей. Если же в России производство ­каких-то технологий не налажено, то необходимо разработать программу по их освоению отечественным бизнесом. К сожалению, сегодня неясно, какая организация в стране должна готовить такие программы. В Советском Союзе такую деятельность осуществлял Госплан, а в России, в связи с невозможностью сегодня в директивном порядке обязать бизнес выполнять решения государства, подготовка таких программ существенно усложнилась.
Красноречивым свидетельством того, что подготовкой таких программ с доведение их до логического конца, т. е. снижения энергоемкости экономики, в России сегодня заниматься некому, может служить последнее Постановление Правительства РФ от 11.02.2021 г. «Об утверждении требований к региональным и муниципальным проектам в области энергосбережения и повышения энергоэффективности». Данный документ создан в виде инструкции по составлению программ по энергоэффективности, но он ни к чему не обязывает муниципальные и региональные власти и не предусматривает на их осуществление ­каких-либо денежных средств, и налоговых и кредитных преференций.
Выполнение таких программ обязательно требует выделения со стороны государства денежных средств для ее осуществления на стимулирование, как производителей технологий, так и их потребителей путем предоставления льготных кредитов, снижения налоговых ставок по прибыли, проведение инвестиционных расходов за счет амортизационных отчислений.
Ситуация, сложившиеся сегодня в экономике России в связи с проведением военной операции на Украине и драконовскими санкционными мерами со стороны ЕС и США в отношении российского экспорта, резко ограничивают возможности бюджета по финансированию таких программ. Поэтому в ближайшей перспективе в России вряд ли следует ожидать, что энергоемкость ее экономики будет сокращаться.