Анна ДОГУАБ
Обозреватель журнала «Энергетическая политика»
e-mail: anna.gorshik@yandex.ru
Anna DOGUAB
Correspondent of the Energy Policy magazine
e-mail: anna.gorshik@yandex.ru
Аннотация. Статья представляет собой обзор дискуссии о переходе Европы на безуглеродную экономику, которая состоялась на полях Тюменского нефтегазового форума. В ней собраны высказывания чиновников и топ-менеджеров нефтегазовых компаний, анализирующих риски такого перехода для российской экономики.
Ключевые слова: «Зеленая сделка», безуглеродная экономика, выбросы углекислого газа.
Abstract. The article is an overview of the discussion on Europe’s transition to a carbon-free economy, which took place on the sidelines of the Tyumen Oil and Gas Forum. It contains the statements of officials and top managers of oil and gas companies, analyzing the risks of such a transition for the Russian economy.
Keywords: Green Deal, carbon-free economy, carbon dioxide emissions.
Европейский союз в декабре 2019 года представил первый план-презентацию по переходу к 2050 году на безуглеродную экономику, так называемую «Зеленую сделку» (Green Deal). Она предполагает сокращение выбросов парниковых газов в основных энергоемких секторах европейской экономики за счет использования энергии из возобновляемых источников, повышение энергоэффективности, развитие технологий использования и хранения электроэнергии и тепла.
Реализация подобного перехода потребует более быстрого отказа от выбросов парниковых газов. Глава еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен уже заявила, что объемы выбросов СО2 к 2030 году должны быть сокращены на 55 % от выбросов 1999 года вместо планируемых ранее 40 %. По оценкам экспертов, для выполнения этого плана доля ВИЭ в структуре электроэнергетики теперь должна вырасти с нынешних 32 % до 65 %, а в общем спросе на электроэнергию достичь 38–40 % по сравнению с нынешними 33 %. По данным агентства Reuters, это потребует дополнительных инвестиций в 300 млрд евро в 2021–2023 годах.
Еврокомиссия заявила о планах по ускорению сокращения выбросов СО2 на 55 % от объемов 1999 года вместо ожидаемых ранее 40 %
Одновременно прорабатывается вопрос о введении углеродного налога на товары, импортируемые в Европейский союз из других стран. Россия является одним из основных поставщиков энергоресурсов и металлургической продукции в Европу. По расчетам экспертов, введение такого налога может обойтись российской экономике в 3–5 млрд долларов в год. Такие перспективы заставляют российские компании уже сейчас искать возможности по оптимизации производства и приспособлению к европейским планам. Тема введения углеродного налога при импорте продукции стала одной из ключевых на Тюменском нефтегазовом форуме.
Кот в мешке
Россия уже давно идет по пути повышения энергоэффективности и снижения негативного воздействия на окружающую среду. Основную роль при этом сыграл запущенный несколько лет назад процесс по стимулированию компаний к переходу на наилучшие доступные технологии. Однако насколько они будут соответствовать новым инициативам Евросоюза пока не известно. Не решенным остается и вопрос о компенсационных подходах при расчете объемов выбросов парниковых газов.
«Перед всеми компаниями нефтегазового сектора, тяжелой промышленности и другими предприятиями первой категории влияния на окружающую среду, стоит задача перейти на наилучшие доступные технологии и получить все необходимые экологические разрешения к 2024 году. У всех компаний должны быть программы по повышению экологической эффективности и снижению выбросов парниковых газов… Международное законодательство еще только разрабатывается. «Зеленая сделка», например, практически не предусматривает компенсационных мероприятий по снижению углеродного следа. Имеющиеся методы, связанные с лесовосстановлением, сохранением биоразнообразия, возможности хранения СО2 в рамках законодательства ЕС еще не рассматриваются», – отметил заместитель министра природных ресурсов и экологии РФ Денис Храмов. «Сейчас в методике учитывается поглощающая способность только управляемых лесов, а у нас гигантские неуправляемые лесные массивы», – добавил он.
«Самый большой риск сейчас – неопределенность самого механизма (взимания налога), это настоящий «кот в мешке». Мы не знаем, на что надо ориентироваться», – добавил заместитель министра промышленности и торговли РФ Михаил Иванов.
Источник: Imaginechina-Tuchong / Depositphotos.com
Гиганты ставят на зеро
Ориентиром для подготовки к глобальной безуглеродной экономике могли бы стать европейские нефтегазовые гиганты, такие как Shell, BP, Total, Eni и другие. Каждая из них уже объявила о том, что будет постепенно уходить от добычи нефти и наращивать производство «чистой энергии» на основе ВИЭ и газа так, чтобы к 2050 году выбросы углерода были равны нулю.
ВР пошла дальше всех, объявив о конце нефтяной эпохи. Компания намерена инвестировать 5 млрд евро ежегодно, чтобы увеличить свои мощности, работающие на ВИЭ, более чем в 20 раз – до 50 ГВт. Одновременно BP планирует создать комплексный портфель низкоуглеродных технологий, включающий ВИЭ, биоэнергетику и водород. Добыча нефти и газа компанией к этому сроку снизится на 1 млн баррелей нефтяного эквивалента в сутки или 40 % от уровня 2019 года, а выбросы от добычи – на 30–40 %. Входить в новые геологоразведочные проекты ВР больше не будет. Total объявила, что будет инвестировать 2–3 млрд евро в год, чтобы к 2030 году увеличить производство электроэнергии на треть за счет СПГ и энергии из возобновляемых источников.
Однако подобные заявления европейских гигантов пока вызывают у коллег больше вопросов, чем стремлений взять их методы на заметку. «Мы очень внимательно изучали все публичные заявления наших коллег европейских компаний: Shell, Total (SPB: TOT), BP, Eni – они были сделаны буквально в течение последних 6–8 месяцев. Это длинные заявления, они достаточно пространные, пока без конкретики и какого-либо фактического наполнения. В них они говорят, что большинство из них уходят на возобновляемые источники энергии, на развитие этого вида деятельности. Корпорации делятся пополам: одна половина занимается естественными ресурсами, углеводородами, вторая половина сосредотачивается на лесоразведении, возобновляемых, экологически чистых, «зеленых», «голубых» водородах», – сказал первый вице-президент «ЛУКОЙЛа» Азат Шамсуаров.
«Это тоже вызов. Мы совсем недавно были свидетелями, как энергия из ВИЭ была в 3–4 раза дороже энергии из традиционных источников. Сейчас эта цена сопоставима. Мы ведем оценку последствия для компании от углеродных инициатив как в России, так и за ее пределами. Очевидно, что мы бы хотели принимать участие в защите интересов государства и в защите бюджетного наполнения», – добавил он.
Впрочем, стремление европейских нефтегазовых гигантов к переходу на «чистую энергию» может иметь «грязную» подоплеку. По мнению главы «Газпром нефти» Александра Дюкова, ими движет не столько забота об экологии, сколько борьба за сохранение лидирующих позиций на энергетических рынках.
«Если говорить о причинах этого, прежде всего в Европе, то на мой взгляд, речь идет не только о беспокойстве по поводу климата, хотя, это безусловно, важно. В том, что происходит, есть определенное состояние рыночной ситуации. Не секрет, что запасы в Европе продолжительное время истощаются. А другие страны, которые обладают ресурсом, не так рады, как прежде, европейским компаниям на своих проектах. Доступ к инвестициям перестал быть проблемой, сейчас получить инвестиции стало гораздо проще. А с точки зрения технологий, то сервисные компании готовы построить скважину и сделать другие сервисные работы без участия в проекте. Эта рыночная ситуация вытесняет европейские компании в новые сектора энергетики: в ВИЭ, в проекты «зеленого» водорода, биотопливо», – сказал он.
«Европейские правительства обсуждают новые цели снижения парниковых газов уже на 55 % снижения от 1990 года, введение углеродного налога и другие меры. Это меры протекционизма в попытках защитить свой энергетический сектор, понимая, что в традиционном секторе им очень тяжело сейчас конкурировать. Они пошли по пути попытки построить новую отрасль климатически нейтральной энергетики, в которой европейские компании будут доминировать», – подчеркнул А. Дюков.
«Все это, прежде всего, относится к Европе. Если мы возьмем Соединенные Штаты, то у них другое отношение к этому вопросу (построению безуглеродной экономики). Нет столь громких заявлений. И одна из причин в том, что у них есть с чем работать с точки зрения запасов. Поэтому крупнейшие нефтегазовые компании США пока не следуют примеру своих европейских коллег, но и на них осуществляется массируемое давление общественного мнения», – добавил глава «Газпром нефти».
Источник: rupec.ru
Мировая несправедливость
Тот факт, что планы европейских регуляторов об исключении углеродного следа к 2050 году, были молниеносно подхвачены европейскими нефтегазовыми компаниями, дает основания думать о протекционистской основе энергетической политики Евросоюза.
«Углеродный сбор надо воспринимать как определенный элемент протекционистской политики со стороны ЕС. Это, по сути дела, выравнивание возможностей европейских компаний, чье производство находится в ЕС, где они вынуждены платить за выбросы, и тех мировых компаний, которые импортируют свою продукцию в Европу. Если опираться на оценки по объемам будущего углеродного сбора в 3–5 млрд долларов ежегодно, то это почти 3 % нашего экспорта. Мы столкнемся с ситуацией, когда конкурентность нашей продукции будет под ударом углеродного сбора», – сказал М. Иванов.
«Когда мы начинаем смотреть на то, как устроена европейская «Зеленая сделка», когда мы начинаем смотреть на подход европейских регуляторов и европейских политиков, мы начинаем ощущать, что их, может быть, интересует не только и не столько борьба с выбросами СО2 как таковыми, сколько это начинает выглядеть как протекционизм. Например, когда начинаются разговоры про водород, европейцы заявляют, что их интересует только «зеленый» водород. «Голубой» водород с захоронением СО2 для Европы – анафема», – добавил руководитель департамента стратегии и инноваций «Газпром нефти» Сергей Вакуленко.
Такой подход болезненно воспринимается компаниями-партнерами Евросоюза по поставкам энергоресурсов. На первый план начинают выходить не деловая аргументация, а морально-этическая.
«Тема карбона, выбросов CO2 начала развиваться быстрее, чем массовое регулирование и отношение к компаниям по другим вопросам. Возникает вопрос справедливости: кто должен что-то менять. Евросоюз – один из лидеров движения к чистой энергетике, который стимулирует себя и остальных к переходу на безуглеродную энергетику. Здесь есть страны, которые много лет накапливали свой экономический потенциал, много лет развивали свою промышленность и выбрасывали СО2. Сейчас они дошли до более высокого уровня жизни и желания жить комфортно в безуглеродном мире. Но есть много стран, которые этот путь еще не прошли, но хотят жить в более лучших условиях. Этот путь легче и дешевле проходить за счет углеводородов. И справедливо ли, что те, кто прошел этот путь – стал жить лучше и стремится к безуглеродной экономике, заставляет остальных следовать тому же, идти за счет больших затрат и возможного ущерба промышленности и уровня жизни граждан?» – задался вопросом председатель правления «СИБУР Холдинга» Дмитрий Конов.
Как, в свою очередь, отметил заместитель министра энергетики Павел Сорокин, такая политика ЕС базируется на выгодном кредитном климате. Евросоюз в течение многих лет субсидировал энергопроекты на возобновляемых источниках.
«К сожалению, когда слышишь «климатическая повестка», первая ассоциация, которая приходит на ум, и сегодня мы видели примеры этого, – это цинизм и лицемерие. Потому что очень легко рассуждать, очень легко диктовать условия, когда ты являешься эмитентом бесплатных денег фактически, и можешь любой проект, абсолютно экономически необоснованный, тянуть бесконечно долго», – сказал он.
Кроме того, Евросоюз активно навязывал политику по выводу «грязных» производств за пределы Европы в другие менее развитые страны. «Вывоз «грязного» производства в Китай из ЕС, не означает, что Евросоюз перестал быть эмитентом, просто центр эмиссии сместился в другое место. Та же самая водородная повестка, которой мы активно занимаемся, если вы посмотрите стратегию Европейского союза, то увидите вынос «голубого» водорода за пределы ЕС, то есть смещение центра эмиссии. То есть, формально Евросоюз будет оставаться чистым и «зеленым», – добавил чиновник.
По его словам, подобный подход ставит население таких стран в неравные условия по сравнению с европейцами. «Многие страны тоже хотят развиваться. И хорошо жить хотят не только люди, живущие в Соединенных Штатах Америки, в Евросоюзе и Японии, также хорошо хотят жить 1,5 млрд китайцев, Индия, Африка, Латинская Америка. И мы тоже хотим стать людьми, у которых есть перспектива развития», – заявил П. Сорокин.
Безуглеродная реальность
Но несмотря на всю несправедливость политики Евросоюза, она приобретает все более и более реальные черты. «Зеленая сделка» уже оформлена в двух стратегических документах – «Стратегии комплексного развития энергетической системы ЕС» и «Водородной стратегии для климатически нейтральной Европы». В середине следующего года должна быть подготовлена дорожная карта мер по переходу на безуглеродную экономику. Так что отказ Европы от нефти и газа становится все более реальным.
«Мы работаем в более чем тридцати странах мира, и для нас это уже действительность, в которой надо жить. Раньше мы ставили себе стратегическую цель по утилизации попутного нефтяного газа на уровне 95 %, сегодня достигли 97,6 %. Сегодня мы говорим о нулевых выбросах уже в 2030 году, а ранее заявляли о 2050‑м годе», – сказал А. Шамсуаров. «В совете директоров компании создан соответствующий комитет, будут организационные и структурные изменения внутри компании, которые будут предметно изучать и формулировать собственную стратегию развития компании (в этом направлении – ИФ). Надеюсь, на весенней сессии мы будем рассматривать в «ЛУКОЙЛе» видение по стратегии дальнейшего развития компании, будут четкие ориентиры по инвестиционным потокам, по развитию корпорации как внутри России, так и за ее пределами», – добавил он.
«Мы принимаем этот вызов и надеемся выйти из него без каких-либо существенных потерь», – подчеркнул топ-менеджер «ЛУКОЙЛа».
По словам С. Вакуленко, России необходимо настаивать на доработке «Зеленой сделки» в части внедрения компенсаторных мер, например, от поглощающих способностей лесов до использования систем улавливания и хранения СО2. «Для России улавливание и хранение СО2 могло бы стать выходом», – сказал он. «Но самой большой проблемой для применения технологий улавливания углекислых газов, стало отсутствие дороговизны СО2. Экономика таких процессов ограничена. Если у улавливания СО2 появится положительная цена, экономика проектов будет совершенно другой», – отметил С. Вакуленко.
Однако добиваться корректировки «Зеленой сделки» Россия должна совместно с партнерами из других нефтедобывающих стран. «Было бы правильным начинать серьезный откровенный разговор с Евросоюзом. И привлекать на свою сторону страны ОПЕК, США, Китай и всех остальных с тем, чтобы борьба со снижением СО2 в атмосфере была бы справедливая и основывалась на принципах технологической нейтральности. И вот тогда для российских компаний может появиться большое поле для деятельности», – подчеркнул С. Вакуленко.
Ну а до того момента, когда «Зеленая сделка» начнет работать, России необходимо максимально приложить усилия по оптимизации и повышению эффективности добычи углеводородов и из переработки. «Нужно понимать, что углеводородам осталось мало времени, когда они еще будут иметь рент, это примерно 30–40 лет. Мы должны предпринимать максимальные усилия, чтобы эти ресурсы не остались в земле, чтобы их добыть и пустить на благо экономики. Мы должны быть очень аккуратны, мы должны, с одной стороны, понимая неизбежность климатического регулирования во всем мире, как-то с этим работать, с другой стороны, мы должны также извлекать максимальную пользу для нашей промышленности», – отметил П. Сорокин.
